Семь с половиной часов «Большого разговора с Президентом». По продолжительности мероприятие сравнимо с первым, прошедшим два года назад. А глубина содержания показала, что такой формат общения с Главой государства укрепился и пришелся по душе и журналистам, и представителям экспертного сообщества. Приглашенных к участию на этот раз было более двухсот. Кто смотрел прямую трансляцию дискуссии, наверняка обратил внимание на ее абсолютно доброжелательную тональность. Хотя участники представляли СМИ и экспертные направления весьма разнообразных взглядов и позиций. Порой даже диаметрально противоположных. Но тональность открытого и откровенного разговора, заданная Президентом, настроила всех на вдумчивую и конструктивную волну общения.

Участники мероприятия покидали административное здание на Победителей, 14, не скрывая удовлетворения от общения. Нераскрытых, волнующих общественность тем, похоже, не осталось. «Большой разговор с Президентом» обрел и четкую прикладную составляющую. Президент пообещал, что материалы общения лягут в основу при подготовке его очередного Послания белорусскому народу и Парламенту. Таким образом, налажен еще один очень эффективный канал обратной связи власти с обществом. Он, несомненно, обеспечит еще более полное соответствие стратегического государственного планирования пожеланиям людей.

Александр Лукашенко обратился к участникам встречи с такими словами:

— Нам предстоит дать объективную оценку в отношении самых обсуждаемых тем, которые особенно волнуют людей и общество, а значит, требуют разъяснения и открытого обсуждения. Поэтому мы встречаемся в прямом эфире, чтобы честно и откровенно высказаться, чтобы потом меньше было жалоб от отдельных участников — что якобы что-­то купировали, что­-то вырезали и так далее. А по отдельным вопросам нам надо восполнить недостаток достоверной информации, поток которой ежедневно обрушивается на каждого из нас.

Несмотря на мощное развитие медийного пространства, налицо дефицит контента, который пользовался бы абсолютным доверием аудитории. Одна из причин — так называемые фейковые новости. Они мгновенно распространяются, захватывают аудиторию, будоражат мысли. Потом, конечно, опровергаются некоторые из них, а может быть, и многие, но градус напряжения в обществе не падает. И вы знаете, что там, где речь идет о большой политике, опасность от подобного рода информационных вбросов увеличивается многократно. Роль сдерживающего фактора, или противовесной силы, здесь отведена авторитетным изданиям и журналистам, которые соблюдают законы профессиональной этики и нормы морали, уважают свою аудиторию, стремятся к работе, к точности и максимальной объективности. Но таких, правда, остается все меньше. Тем не менее они у нас есть.

Очень хотелось бы, чтобы и средства массовой информации, которые позиционируют себя как независимые, и эксперты, которые оценивают события и создают определенный фон их восприятия, чувствовали грань допустимого, грань, за которой нарушается равновесие в обществе, понимали ответственность за каждое сказанное слово. Потому что мир и порядок в стране не стоят профессиональных амбиций.

Вы все знаете, что внешняя политика Беларуси многовекторная, проводится исключительно в интересах обеспечения безопасности и сохранения мира на нашей планете. Мы против любых проявлений агрессии — как военной, так и, на злобу дня, информационной.

Но по периметру нашей границы возникают новые точки напряженности. И только слепой этого не видит. Договоры, которые обеспечивали баланс военных сил, на планете расходятся «по швам». В разгаре новая гонка вооружений. И стоит отреагировать на современные вызовы, сделать шаг в направлении укрепления собственной военной мощи, как сразу начинаются волнения и в международных политических кругах, и на просторах интернета.

Правда, тут действует все, о чем я говорю, избирательно. Для Беларуси это плохо. Вот последняя новость: наша добрая соседка Польша до 2026 года на оборону истратит 50 млрд долларов. 50! Тишина, все нормально… К слову, вот тоже одна из последних новостей, касающихся нашей обороны, безопасности: Россия будет укреплять свой Западный округ. Чтобы вы знали, западные российские округа и другие части ближе к Москве — это и наша армия, это единая группировка вооруженных сил на этом направлении, которая непосредственно соприкасается с НАТО. Так вот, если бы завтра прошла новость о том, что Россия какой-то там полк добавила к западу от Москвы, отдельные бы гвалтом кричали. Вот вам и отношение к двум фактам!

Давайте будем тогда вырабатывать какой-то критерий и оценивать эти события по определенному критерию. Я не знаю, зачем Польше усиливать свою армию на 50 млрд долларов. Я уже тысячу раз заявлял о том, что с территории Беларуси — я не говорю, что «от нас», а с территории Беларуси — никогда не будет никаких войн и конфликтов, прежде всего в отношении Польши. Ну нам это не нужно! Нет, все наоборот. И, если шевельнулся «старший брат» в Вашингтоне, поляки тут как тут: «Давайте нам оружие, давайте нам установки, давайте ракеты»…

Поэтому я призываю соответствующие средства массовой информации, которые позиционируют себя независимыми, быть более объективными и относиться к подобным фактам с точки зрения какого-то одного критерия — допустим, безопасности нашего государства.

Мы привыкли к тому, что не все приветствуют спокойную жизнь, поступательное развитие небольшой страны в центре Европы, что не вызывает восторга выбранный Беларусью курс социально ориентированного государства, подчиненный интересам человека. Мы это видим и понимаем: не всем это нравится. Этот факт провоцирует, пожалуй, наибольшее количество нападок на нашу внутреннюю политику со стороны неофициальных и анонимных источников. Вы лучше всех знаете, как это работает, как легко можно окрасить любую позитивную новость в темный цвет.

К счастью, за 27 лет истории становления и развития нашего государства мы выработали иммунитет против деструктивной критики. Я читаю очень много, анализирую, получаю аналитику. Особенно меня удивляет, когда идет прямое вранье. Вы просто оскорбляете свой народ! Послушайте, у нас образованный, умный народ. Рискну сказать, простите за нескромность: нет больше, в целом если взять, такого народа на планете — образованного, умного ну и хитрого, конечно, исходя из того, какая у нас история была. Поэтому, когда вы пытаетесь лапшу на уши, простите меня, повесить нашим людям, вы подумайте, прежде чем это делать. Наши люди умные. Даже если кто-то вчера проспал новость, у нас достаточно людей — руководителей, интеллигенции, которые быстро объяснят этому человеку что к чему, и он разберется.

Я еще раз призываю к объективности, когда вы оцениваете как эксперты те или иные события, или средства массовой информации, которые подают это событие. Ведь наши люди научились держать удар. Мы точно знаем, что сила в справедливости и в правде. Вопрос только во времени. Поэтому встреча с вами — это возможность донести ее до народа.

Особую нишу в работе массмедиа занимают эксперты. Вы — лидеры мнений. И журналисты, и их целевая аудитория на многие факты и события смотрят, образно говоря, вашими глазами. Убежден, что и сегодня ваше участие в разговоре будет полезным и продуктивным.

Уважаемые друзья, мы много раз работали с вами в данном формате. Вы знаете, что в нашем общении нет такого понятия, как неудобный или неуместный вопрос, и я призываю вас, как и раньше, к откровенному диалогу. Давайте постараемся меньше показывать обществу себя, а больше демонстрировать знание тех проблем, которыми живут наши люди. И тогда будем считать, что у нас с вами разговор состоялся.

О судьбе Союзного государства

По просьбе гендиректора радиостанции «Говорит Москва» Владимира Мамонтова Президент поделился своим видением дальнейшего развития Союзного государства Беларуси и России:

— Много лет прошло с тех пор, когда мы с Борисом Николаевичем Ельциным взяли курс на единение наших народов, пытались подтянуть к этому Украину, которая почти рядом была, и другие респуб­лики. Много было хитросплетений. Если окунуться в воспоминания, нам не хватит сегодня дня, чтобы я все рассказал о том, кто противодействовал этому, хитро делали это или просто в лобовую атаку переходили.

Я риторический вопрос задам: когда мы подписали Договор о Союзном государстве, там были предусмотрены шаги по созданию этого государства? Были. И главный шаг, который мы должны были сделать, — принять на референдуме Конституцию нашего государства, где на все вопросы должны быть даны ответы: от общей валюты, о которой очень модно сейчас говорить, до органов управления этим государством.

Вы помните, тогда только ленивый в меня не бросал камни. Меня начали обвинять чуть ли не в свержении конституционного строя в России. Дескать, сейчас ­Лукашенко прибежит, шапку Мономаха схватит, на себя наденет и там сядет. Было такое? Было. Вплоть до запретов — нежелательно посещать регионы России и так далее… Мы все это выдержали.

Сейчас же озаботилась «верхотура» ваша (российская. — Прим.) этим вопросом. Что изменилось, почему так случилось? Вы знаете, мы уже имели беду из Украины — и деньги туда выделяли, 3 или 5 млрд Януковичу отдали в последние дни. А сейчас суды в Стокгольме признали, что ничего не давали. Отдали Януковичу, вот там у него и заберите. Он у вас там где-то живет…

И россияне на самом высоком уровне уже, и утечка была определенная, один из высоких руководителей сказал: «Мы готовы Беларуси помогать, но мы бы хотели знать, не случится ли, что мы потом чего-то потеряем».

Я абсолютно поддерживаю такую точку зрения: прежде чем поддерживать кого-то, надо знать, что будет завтра и какую политику твой партнер, как в России принято говорить, будет проводить. Но обратились к вопросу Союзного государства. Я это приветствую. Потому что я был, как меня в России называют, главным инициатором нашего союза. Я всегда говорил в России и здесь, что судьба у нас такая — жить вместе.

Смотрю на тех, кто нас окружает, какую они политику проводят. Она одинаковая, что по отношению к России, что по отношению к Беларуси. Формы только разные. Поэтому нам необходимо быть вместе.

Знаете, когда я определялся на заре нашей независимости, с кем быть и как быть, во многом судьбу нашего государства и мою политику предопределило то, что у нас не только люди завязаны друг на друга, мы родные. Под это и весь экономический базис был подведен.

Наша экономика была финишным высокотехнологичным производством. Мне надо было сохранить, восстановить эти заводы, чтобы люди работали, получали хоть какую-то заработную плату и кормили свои семьи. Многие факторы меня подтолкнули к тому, чтобы мы имели вот такие тесные союзнические отношения с нашей братской Россией.

Вы знаете, мы тогда могли решить многие вопросы, и, может быть, мы уже сегодня бы жили в какой-то форме какого-то государства. Может, не федерации, а конфедерации, может, по принципу Европейского союза. И валюта была бы у нас общая. Кстати, о валюте. Когда развалился Советский Союз, я был депутатом. Вы помните, что случилось с валютой? Тогда нашему премьеру Кебичу и господину Шушкевичу пообещали, что рубль останется, Россия из рублевой зоны не выйдет. Мы и работали, поставляли продукцию, нам платили рублями. Потом Россия одномоментно вышла из рублевой зоны, мы остались с рублями, которые никому уже не нужны были. Мы тогда потеряли огромнейшее количество денежных средств. Население наше обанкротилось, потеряло все деньги, которые были накоплены. Это что, мы сделали? Нет. Сегодня нам предлагают валюту. Мы — за, коль уж касаться этого вопроса. За! И вот мы с Владимиром Владимировичем обсуждаем некоторые вопросы, он мне так риторически говорит: «Ну слушай, ну конечно же, это будет рубль». Я говорю: «Конечно, рубль — и у нас рубль, и у вас рубль. Зачем нам выдумывать талер? Только вопрос же не в этом. Это будет не российский, не белорусский рубль. Это будет наш общий рубль, если он будет. И главное — эмиссионный центр».

Надо понимать, что за это время выросло два поколения. Это поколения суверенного независимого государства. Это другие люди, это прекрасная молодежь — и у вас, и у нас. Но это уже другие люди.

Они не помнят того Союза, той мощи. Тем более как начали «костылять» этот Союз… Это сейчас поворот какой-то наметился, что Советский Союз был благо. Тогда было по-другому. Вот я сейчас смотрю ваши передачи, и вы начинаете кого-то там критиковать, особенно Украину: памятники сносили и прочее. А кто пример показал? Кто на Лубянке памятник первый сорвал и до сих пор не восстановил? Кто памятники Ленину уничтожал? Не мы. У нас, правда, замахнулись на это, но «диктатор» ­Лукашенко это остановил мгновенно, после президентских выборов. Кто улицы переименовывал? У нас тоже на это замахнулись. Но я и это остановил. Скажите, спустя 20 лет ответ на этот вопрос есть? Есть. Мы поступили тогда правильно!

Многое делали не так, многое можно было сделать тогда, но это не сделали. И надо посмотреть, что мы можем сделать, что не можем, а что вообще нельзя делать сегодня. И когда мы с Президентом России обсуждали эти вопросы (я, конечно же, не буду тут их перечислять), все они были подвергнуты анализу. Мы как раз по такому критерию и подходили к этому. Никаких замашек со стороны, по крайней мере Президента России, на то, что надо Беларусь инкорпорировать или включить в состав России, я ни разу не услышал. Даже настроения такого не было. Я его знаю, этого человека, уже два десятка лет, я бы почувствовал. Поэтому я искренне и честно говорю — нет никаких намерений у огромной страны поглотить Беларусь.

Союз строится на принципах равноправия.

Других принципов быть не может — не важно, большая страна, малая. Мы не претендуем на богатство России — свое бы не потерять. Я говорю о принципах строительства: равноправие.

Так какие тогда проблемы? Если сегодня в Беларуси вынести на референдум вопрос об объединении двух государств и, как многие в России говорят, включении Беларуси в состав России, 98% проголосуют против. Не потому, что у нас общество настроено против России. Выросли новые, подчеркиваю, поколения, и старые поняли, что мы можем жить и сотрудничать в совершенно другой форме — как родные, как близкие. И белорусы сегодня хотят быть вместе с Россией, но жить в своей квартире. Что в этом плохого? Я думаю, этим путем надо идти. И, обсуждая с Президентом России этот вопрос, мы четко договорились, что сегодня ни в коем случае нельзя «пережимать» ситуацию. Нельзя делать тех шагов, которые будут во вред. Поэтому когда мы вели диалог о договоре Союзного государства, разговор строился так. Вот проблема, надо ее сегодня решать или не надо? Надо. Каким образом решать, какие будут последствия?

Следующая проблема: не надо ее трогать вообще, ибо это будет во вред, это будет хуже. Это разрушит все то, что есть. Но главное, о чем я сказал, просмотрев целую простыню проблем (вопросы у нас были выписаны специалистами). Я сказал Президенту: «Послушай, чего мы копья ломаем? У нас есть Высший государственный совет Союзного государства, у нас есть союзный Совмин, Парламентское собрание Беларуси и России. Есть Евразийский суд, куда мы запросто можем перенести проблемы для решения. То есть существуют определенные органы, которые обладают большими полномочиями для решения вопроса. Давай вопросы, которые сегодня вопиют и волнуют вас, и не только вас — обычных людей, решать на Высшем государственном совете, где решения принимают практически два президента». На этом и договорились, что решать проблемы белорусско-российских отношений, в том числе в рамках союза, надо шаг за шагом, не торопясь, и по многим вопросам мы решение приняли.

Но зачастую после принятия решений не решаются проблемы. Вы же понимаете, что не мы тут артачимся и не исполняем принятые решения в силу определенных причин. Поэтому еще раз подчеркиваю: никаких закулисных, темных схем мы не вырабатывали. Мы не имеем права по договору сделать что-то за спиной у людей. Поэтому я тогда и сказал: что касается двух президентов (полушутя было сказано) — не вопрос, мы объединимся хоть сейчас. Люди должны решить! И я просто ушел от вопроса.

Пока договорились создать две рабочие группы (для решения проблемных вопросов. — Прим.). Правда, я не знаю, когда российская группа согласится работать. Мы готовы, группа существует в полном составе. Но это некатастрофично для белорусско-российских отношений, потому что у нас коридор возможностей и широкий, и длинный, мы можем спокойно решать наши проблемы.

О поставках сельхозпродукции в РФ

— Зачем вы торпедируете поставки белорусской сельхозпродукции, самой качественной в мире? Это уже и Запад признал. Дело здесь не в качестве и не в том, что вы нашли там какие-то бациллы. Я часто говорю, что, если вы достигнете уровня чистоты продуктов питания, как в Беларуси, вы будете счастливыми людьми. Почему же блокируете эти поставки? А потому что велико давление определенных групп в России. К примеру, ваш бывший министр сельского хозяйства Ткачев — это один из крупнейших сельхозбаронов России. Этот факт всем известен. И что вы думаете, он пропустит наш сахар, по качеству лучший, на территорию России? Он в последний год семь или десять заводов дополнительно скупил и производил этот сахар…

То же, к сожалению, продолжается по некоторым предприятиям и сейчас. Сегодня к поставкам закрыт ряд молочных предприятий, мясокомбинатов, птицефабрик. Зачем вы это делаете, зная, что белорусская продукция абсолютно чистая, и знаете, что мы-то понимаем, что вы к нам на границе или где-то относитесь принципиально? Наверное, мы вам вообще поставляем самое лучшее, что производим, чтобы вы не предъявляли нам претензий.

Надо прекратить правительству России лоббировать эти кланы, эти олигархические группы. Крупный бизнес сросся с властью, и они проталкивают свои вопросы, блокируя наши отношения в союзе.

А ведь в документах союзных прописано, что мы должны свободно торговать.

О нахлебничестве

Отвечая на вопрос российского журналиста об информационном взаимодействии Москвы и Минска, Президент Беларуси заметил, что самая большая проблема в отношениях между государствами — то, что россияне не знают, что происходит у «младшего брата».

— Вы не знаете, чем живет Беларусь, — не только глубинных, но даже проблем, которые на поверхности лежат. Это первое. Второе. Прекратите нас обвинять в нахлебничестве. Мы у вас никогда не были нахлебниками и не будем. Когда народ это слышит, особенно я — самолюбивый человек, мне не хочется никаких союзов. Вы нам выдали кредит на строительство атомной станции под 4,8%, а Вьетнаму — под порядка 3%, Армении — тоже меньше 3%. Вопрос: почему? И потом, под какой процент вы в Америке, у своих «врагов», держите миллиарды долларов? Знаете? Меньше процента. А мы недавно вернули Грефу (председатель правления Сбербанка России.— Прим.) кредит, с которым вы нам помогли однажды под поручительство «Беларуськалия» и выдали почти под 9%.

Я сказал Президенту России, когда он в Сочи начал говорить публично о том, что «мы мягко кредитуем Беларусь, помогаем кредитами». «Правда, — как он сказал, — проблем с выплатой по процентам и с прочим нет». Белорусы очень дисциплинированы в исполнении своих обязательств. Так везде, особенно по деньгам. И я был вынужден сказать: «Мы посчитали. Поскольку мы финишное производство, то на предприятиях, с которыми в России наша экономика завязана, работают больше 10 миллионов человек. А с семьями — двое детей, муж, жена — умножьте на четыре. Поддерживая конечного производителя, а для вас фактически экономика Беларуси — это конечный производитель, вы поддерживаете и свои предприятия. Так даже ваши либералы говорят, что надо поддерживать конечного производителя, и это правильно».

Сегодня на территории Беларуси существует две российские базы. Вы их знаете. Скажите, сколько вы нам за них платите? Ноль. Я вам раскрываю эту военную тайну. Ноль. Я в свое время был на одной базе и на второй. Знаете, что меня радует, — там, наверное, три человека россиян, остальные белорусы. И служат в интересах России, никаких проблем. Но вы нам за эти базы ничего не платите. И когда, вот уже буквально через год, надо заключать новое соглашение, я, разговаривая с вашими начальниками, сказал: «Не переживайте. Мы с вас копейки и впредь не возьмем, даже если вы налоговый маневр не отрегулируете. Пусть это будет у вас, эти деньги. Мы вам их подарим. Потому что это общая наша безопасность. Но когда у нас вышли из строя некоторые типы вооружения, и я вашим начальникам говорю: «Слушайте, надо плечо подставить», говорят: это так дорого, Александр Григорьевич, это так дорого, это невозможно. Ну, с намеком — надо купить. На что я где-то почти публично сказал: вы что хотите, чтобы я купил у вас автомат Калашникова для того, чтобы вас защищать? Ну есть у вас возможностей больше, поддержите сейчас белорусскую армию. В конце концов приняли решение — будем покупать, что поделаешь…

Об информационном влиянии на соседей

— Если вы поживете неделю или месяц в Минске, то не ощутите, что вы выехали за пределы России. Все каналы — и пропагандистские, и независимые так называемые, государственные, частные и получастные — они здесь все транслируются. Как часто у нас говорят, вы простреливаете Беларусь и попадаете практически до Берлина своими средствами массовой информации. А какие вы знаете СМИ, которые простреливают вас от Минска до Владивостока? Не назовете. Я занимался этим вопросом, когда мы создали спутниковый канал «Беларусь 24». Мы договаривались где-то в глубинке России, они с удовольствием принимают наш сигнал. Дошли до Москвы. На нас так посмотрели: то ли 50, то ли 70 миллионов долларов давайте, тогда мы вас тут запустим. Но они ясно понимали, что мы на это никогда не пойдем. Дело даже не в деньгах, дело в отношении. Почему вы боитесь принять сигнал наших каналов, которые абсолютно не антироссийские?

О коммуникациях с молодежью

— Новые поколения (поколения Y или Z) — это другие поколения. И я не говорю, хорошие они или плохие. В любом поколении есть и плохие, и хорошие тенденции, это естественно. Но пока и у нас, и в России понимают, что белорусы и россияне — близкие. Я бы даже рискнул сказать, что братья. И это хорошо. Конечно, есть при этом какая-то группа людей, несколько тысяч, которые по-иному думают. Это естественно.

Но в целом, что присуще и вашему, и нашему молодому поколению — это единство. И это не надо терять.

Часто, поддаваясь тренду в политике, говорю — да, хорошая молодежь, но другая. Но глубоко проанализировав и продумав этот вопрос, думаю, что мы еще не знаем, какая это молодежь. Это поколение только появилось, и должно пройти много времени, чтобы дать эту оценку.

Александр ­Лукашенко внимательно отнесся к предложению главного редактора «Мiнскай праўды» Максима Короткина о создании центра обучения мобильной журналистике, отметив, что если это решает актуальную проблему и перспективно, то этим надо заниматься:

— Администрации Президента вместе с Министерством информации нужно внимательно посмотреть на эту проблему. Чтобы не получилось, что мы отстаем.

О благосостоянии населения

В преддверии «Большого разговора с Президентом» БЕЛТА предложило читателям задать Александру ­Лукашенко вопрос. За 1,5 суток акции их в общей сложности поступило более двух тысяч. Разброс тем — от проблемы социальной защищенности, создания рабочих мест и приобретения жилья до внешней политики, интеграционной тематики, пограничной безопасности, противодействия коррупции. Говоря о повышении уровня благосостояния населения в небольших населенных пунктах страны, Александр ­Лукашенко отметил: главное, опять не окунуться в вопросы цен, жилья, процентов, кредитов.

— Эти проблемы, естественно, никогда не снимешь. Они будут даже в самых богатых государствах. Первое, что я хочу сказать: мне казалось, что за прошедшие два года все решения по поднятым вопросам мы уже приняли. Например, семейный капитал. Его рамки в ближайшее время будут расширены. Что касается свободы предпринимательства, создания новых предприятий в любой точке, особенно на селе, ну слушайте, тут уже больше нельзя принять каких-то решений. Потому что полную свободу дали (трудно найти такую страну): в течение дня зарегистрировался и иди работай. Еще ни одной жалобы не было, чтобы бюрократизм какой-то кого-то заел. У людей сложилось впечатление, что работают они или нет — ничего, Президент услышит, заставит, зарплату заплатят. Это у нас уже стало тенденцией. Поэтому людям надо начинать шевелиться. Мы — транзитная страна. Сегодня у Запада и Востока нет других артерий для общения между собой от великого Китая до Германии, Великобритании, Франции, как Беларусь. И кто здесь только не ездит. Так окажите им услугу. Картошки отварите (мы же бульбаши), драники выпекайте, чай приготовьте, автомобиль помойте, отремонтируйте, обслужите. Иди торгуй, производи что-то, корзины плети, косы, тракторы ремонтируй, велосипеды, занимайся IT. В общем, говорю публично: за 50 процентов вашего благосостояния отвечаю я, за 50 — вы.

О развитии небольших населенных пунктов

— По занятости, трудоустройству, даже по доходам населения нас беспокоят сегодня не столько Минск и областные центры, даже не столько районные центры (там проблемы мы худо-бедно решаем), а крупные города примерно в 100 тысяч человек, где накопилось море проблем, и мы якобы этих проблем не видели. Куда деваться этим людям? Им надо помогать. Поэтому мной было решено создать проект на примере Орши — типичного среднего города. Вышли на единый образец. Уже началась работа в Борисове. Определенные проблемы, пусть не такие, но существуют в Барановичах, Молодечно. Прошли и по районным городам, и по агрогородкам. Все решения, начиная от агрогородка, деревеньки и до Минска, приняты.

О развитии городов-спутников и сокращении строительства в Минске

— В этом и в следующем году уделим внимание сокращению строительства в Минске и развитию городов-спутников. Но люди должны понимать, что такие решения с бухты-барахты не принимаются и за год не реализовываются. Многие уже заплатили за квартиру, знают, где эту квартиру будут строить, в доме уже заложили фундамент… Поэтому надо время, чтобы уйти со строителями из Минска и не делать его «резиновым».

О сроках проведения выборов

Антон Васюкевич, главный директор Первого Национального канала Белорусского радио, процитировал слова Президента о том, что власти в этом и в следующем году предстоит сдавать серьезный экзамен. Насколько готова она сделать это успешно, поинтересовался журналист, и что нужно сделать для того, чтобы получить на нем максимальную оценку? Речь о выборах. И Александр ­Лукашенко начал с того, когда именно они будут проведены.

— Решения Президента и Парламента будут формализованы в ближайшее время. Какие даты мы выберем? В марте — апреле посоветуемся и определимся. Но я вам клянусь: даже если ситуация будет тяжелейшая, я никогда не буду манипулировать общественным мнением и выбирать какое-то время для того, чтобы подобрать момент и «пропихнуть» себя во власть.

Наверное, вы заметили, перед такими вот важными политическими баталиями я постоянно говорю прежде всего вертикали власти, мол, готовьтесь. Экзамен буду сдавать не только я один, не только Парламент, который будет переизбираться. Но я уверен, что мы его сдадим.

Только, главное, нам эту кампанию провести по-деловому, достойно. Я вам обещаю, что не буду использовать ни современные технологии, ни что-то еще, чтобы повысить свой рейтинг. Или рейтинг того, кого я или государство будем поддерживать на парламентских выборах. Обещаю, что все будет честно, конкурентно. Но если я буду видеть, что кто-то из политиков сделает ставку на разрушение страны и стабильности, я отвечу.

Об информационной войне

Разговор об информационной безопасности завел Змитер Лукашук, корреспондент «Европейского радио для Беларуси». Посетовал на информационные атаки со стороны России: «Хто ў Расіі іграе супраць Беларусі? — спросил он. — Якія гэта сілы? Ці ўяўляюць гэтыя сілы небяспеку для незалежнасці і суверэнітэту нашай краіны і ці не варта нам замест заігрыванняў словамі пра тое, што мы тут рускія са знакам якасці, больш звяртаць увагу на выхаванне нашай нацыянальнай беларускай самаідэнтычнасці, пашыраць вывучэнне беларускай мовы ў школах, ствараць беларускамоўныя ВНУ, аб’ядноўваць грамадства на ідэі абароны суверэнітэту і незалежнасці краіны такім чынам, напрыклад, як сумеснае ўсеагульнае святкаванне такой добрай даты, як утварэнне БНР? Як гэта прайшло ў мінулым годзе?» Президент согласился, что в мире сегодня действительно идет информационная война:

— И дай бог, чтобы она не переросла в горячую войну. Чтобы не была предвестником опасных столкновений. Мы должны уметь противостоять этим войнам, использовать разные методы. Проблему эту видим и уже сегодня решаем. Будем обсуждать ее в Совете Безопасности, совершенствовать концепцию информационной безопасности. Для того чтобы вы понимали, в каком направлении власти будут действовать. Особенно в канун президентских и парламентских выборов. Нам бы сначала объединиться внутри страны, чтобы противостоять (атакам. — Прим.) что с запада, что с востока. Вот вы говорите о том, что кто-то там на востоке ведет против нас информационную войну. Публично, наверное, слышали мои высказывания, замечания и претензии в адрес России и где я прямо говорил о том, что они ее против нас развязали. Помните эти программы «Батька—1,2,3»? Это не только меня касалось. Если меня, я переживу — каждый день грязи в мой адрес льется предостаточно. Но это обижает людей, белорусов. Россия очень озабочена, она не хочет потерять Беларусь. Не хочет устроить здесь какой-то переворот, ухудшить ситуацию, обстановку. Я в этом убежден. И если она атакует нас, то неправильно, грубо, потому что не знают ситуацию в Беларуси. К нам нормально россияне относятся, чего мы должны в них камни бросать? Ну да, понятно, где-то нас хотят экономически прижать, что-то показать, а может, действительно озабочены этим налоговым маневром. Господь с вами, переживем. В ноябре закончим модернизацию своих заводов и купим нефть со стороны. На рынке. Ее сегодня сколько хочешь. Вопрос в цене. Глубина переработки будет 92 — 95 процентов, как на европейских заводах. Ну и кто от этого выиграет? Мы просто на российский рынок привезем чужую нефть. России это надо?

О российских СМИ и блогах

— Министерство иностранных дел, Администрация Президента анализируют то, что пишут российские СМИ. Мы собираем эту информацию, и, когда нас в чем-то начинают упрекать, я на стол кладу кипу документов, где есть все ссылки, начиная от маленьких блогеров до специально созданных в России сайтов. Я говорю (Владимиру Путину. — Прим.): слушай, ну а если бы мы в Беларуси создали такие вот сайты и начали завтра долбать вас — начиная с Президента Путина — так, как вы это делаете в отношении Беларуси? Он говорит: я даже их не читаю и тебе не советую. Говорю: а я тем не менее читаю, потому что это делают и люди, особенно в России. И другого источника они не имеют. Поэтому мы и обсуждали эту тему очень серьезно. Договорились о том, что нам не следует поливать грязью друг друга. Но он прав в том, что Россия огромная, Россия разная, говорит: слушай, но это даже не российская точка зрения. Людей, блогеров, особенно в интернете, столько, что их просто не отследишь.

Отдельные деятели России, пользуясь этими средствами массовой коммуникации, начали создавать такие нацеленные якобы на пропаганду российских достижений «матерные» — иначе их не назовешь — сайты и у нас. Как они говорят, цитирую, чтобы «удержать Беларусь в рамках интересов России». Глупость страшная!

Они — группа 12 — 15 человек — это во вред делают, вы понимаете? Но мы же это видим. И деньги знаем кто дает. Но я еще раз говорю: это ошибка со стороны деятелей отдельных в России, которые считают, что таким образом Беларусь можно удержать возле себя. Мы — образованный разумный народ. С нами надо просто нормально сотрудничать, вести нормальные отношения и не упрекать, что мы нахлебники.

О суверенитете и независимости

— Я часто слышу: Лукашенко перехватил лозунг белорусской оппозиции. Да, все мы привержены нашему суверенитету и независимости. Только методы у нас разные. Различие состоит в том, что они (оппозиция. — Прим.) об этом очень много кричали и пытались взять высоту штурмом. К чему это может привести, Украина показала. Я же делал это спокойно — так, как и требуется от белорусского человека. Чувствовал, что у меня за спиной 10 миллионов белорусов и миллионов 5 гостей, которые перемещались через Беларусь. Мы с вами вместе создали это государство. Так что я должен собственными руками угробить его? Я не имею права и возможности кричать: «Всех побьем, всех порубаем, всех перебьем. За независимость, за суверенитет». Не могу как Президент так себя вести. Я не хочу войны, раздрая. Так называемая оппозиция думает, что войнушку тут развяжет, как в Украине, дестабилизирует обстановку и на этом погреет руки. Если я буду Президентом, ни у кого это не получится.

О праздновании годовщины БНР на стадионе «Динамо»

— Этого не будет. Говорю вам откровенно. И это слышат те, кто будет принимать решение. Когда-то (я еще депутатом был) у нас ставили вопрос: «Почему в Беларуси нет места, где можно свободно собраться и поговорить?» Потом я стал Президентом и подумал: почему бы не иметь такую территорию, но только чтобы мы никому не мешали, чтобы это не было в центре города. Определили площадь Бангалор. Мы даже помогали оппозиции, когда она собиралась там: ставили рамки, чтобы какой-нибудь негодяй не принес туда какую-то взрывчатку и даже петарду не взорвали. Собирайтесь, пожалуйста, и проводите. Но зачем вы лезете на стадион «Динамо»? Это личное оскорбление для меня. Вы знаете, сколько я вложил труда в его реконструкцию, собирая по крохам деньги, нажимая на предпринимателей, выделяя бюджеты? Построили его к Европейским играм, хотим там всему миру продемонстрировать Беларусь, а вы уже на этот стадион «Динамо» рветесь. Не тратьте нервы, не идите на конфронтацию…

О Куропатах

— Меня все упрекали Куропатами. Поручил за них взяться, установить скромный памятник погибшим. Чтобы увековечить это место, сделать там что-то такое душевное, без великих затрат. Так на меня обрушили целый шквал: «улада хочет перехватить эту инициативу, не надо нам никакая там власть, мы сами». Ну так сделайте… Все это используется в каких-то пропагандистских целях. А Куропаты мы в порядок приведем, хочет этого кто-то или нет, будьте уверены. Там похоронены наши люди и ворошить сегодня их кости, смотреть, немцы их застрелили или сталинисты, мне как-то не хочется этого… Сталинизма в том виде, как вы это преподносите, в Беларуси нет и быть не может. И в других странах было разное: там тоже не тысячи — миллионы гибли. Но выпятить решили именно сталинизм. А вы уверены, что именно в 1930-е годы погибли те, кто похоронен в Куропатах? Что на этом месте фашисты не расстреливали  евреев, белорусов, поляков? Давайте будем объективными.

Говорят: ах, Клинтон прилетел, посидел на лавке. Лавку как святыню оставила наша оппозиция, а кто-то ее разбурил. Я уже сказал: «Немедленно восстановите ее, потому что будут обвинять, что это ўлады ўсе зрабілі». Не имеют власти к этому никакого отношения. Негодяев хватает, которые, может быть, специально это сделали. Поэтому, приведем в порядок Куропаты, чтобы этого там не было и чтобы демонстраций вот с этими крестами по периметру тоже не было. Зачем вы их повыставляли? Вам что, Церковь разрешила это делать? Это же демонстрация, а я против такой демонстрации.

Или там возле этих Куропат есть ресторан. Слушайте, почему вы по-зверски относитесь к этим предпринимателям? Во-первых, от Куропат это почти полкилометра. А с другой стороны, я вот как христианин думаю: вот пришел человек, подошли к памятнику, посидели на лавке, где Клинтон сидел, вспомнили… Погоревали. Зашли в этот ресторан, чарку выпили за упокой этих людей. Что здесь плохого?! Я это так воспринимаю. Нет, вы увидели в этом какое-то бешенство. А главное — толку от этого нет. Ресторан как работал, так и работает.

О национальной идее

Отвечая на вопрос белорусского политолога Алексея Дзерманта, Александр Лукашенко отметил, что Беларусь нуждается в национальной идее, которую поддержит весь народ:

— Мы до сих пор не смогли четко сформулировать национальную идею, которая бы захватила весь народ. Все, что мне предлагали, — что-то избито, что-то не подходит нам. Ну вот не ложится на сердце и душу, как в народе говорят. Я был бы чрезмерно благодарен, если бы кто-то сформулировал эту идею и убедил меня в том, что это то, что надо.

Что касается идеологической работы. Время изменилось, надо идти другим путем. Вот тут привели в пример «Бессмертный полк». Да, это блестящая российская акция, но у нас есть своя — «Беларусь помнит». Почему мы должны бросить свое и взять другое, если по сути и по внешней форме обе акции одинаковы? Кстати, «Бессмертный полк» под именем «Беларусь помнит» значительно раньше появился в Беларуси, чем в России.

Но да, должны быть какие-то новые формы, к примеру, флешмобы, которые будут направлены прежде всего на молодежь. Она больше понимает именно через флешмоб, чем через первомайскую демонстрацию, которая у нас когда-то была. Хотя и это не надо забывать. Посмотрите, сколько людей приходят на демонстрации и парады 9 Мая. Постепенно мы привлекли молодежь в это доброе дело. И в этом плане надо работать, предлагать фундаментальные направления идеологических подходов.

Отвлекусь от серьезного. Недавно мы провели во Дворце Независимости бал. «Так, — говорю, — женщины, снимайте свои эти штаны деловые. Надевайте длинные платья, будете на балу танцевать». Кочанова говорит: «Господи, да я никогда эти платья не носила длинные». — «Ну сейчас, говорю, будешь танцевать». — «С кем я буду танцевать?» — «С Румасом будешь танцевать». Начали тренироваться с Румасом. Потом я думаю: «Чего с Румасом? (Кочанова Наталья Ивановна — симпатичная, худенькая в отличие от многих наших женщин-чиновниц). Лучше с военным человеком, а Румас — с симпатичной девчонкой». Худо-бедно танцевали. Все женщины потом (мне информация поступала) говорили: «Вот молодец Лукашенко, хоть заставил нас быть женщинами». Так что бал — хорошая традиция, такие нужно сохранять. Или вот Дворец Независимости. Он создавался для того, чтобы стать гордостью, изюминкой Беларуси. И я предложил: да, это режимное предприятие, но давайте откроем его для экскурсий. Вы не представляете, сколько тысяч желающих сегодня записано в очереди для того, чтобы побывать во Дворце Независимости. То есть я стараюсь что-то построить, сохранить, закрепить традиции, символы — все то, что позволит сказать: «Да, мы действительно создали суверенное, независимое государство».

Что-то мы оставили от прежних времен. Допустим, празднование 9 Мая. Почему мы должны кому-то отдать этот праздник? Мы, потерявшие каждого третьего человека, еще половина населения была искалечена, должны безбожно относиться к этому празднику? Конечно, нет. Поэтому я был активным сторонником того, чтобы через такую форму особенно привлекать молодых людей к государственности. Так и 1 мая, и 7 ноября. По-разному ведь можно к этому относиться, но из всего следует извлекать уроки. Плоды наших ошибок, если их допустить, придется пожинать нашим детям.

О белорусско-китайских отношениях

Отвечая на вопрос корреспондента Евразийского бюро Центрального телевидения Китая Ван Сяэсюэ по поводу развития белорусско-китайского сотрудничества и предстоящей встречи Александра Лукашенко и Си Цзиньпина, Президент сказал:

— Я получил приглашение Председателя КНР принять участие в предстоящем форуме «Один пояс и один путь». Позже, в июне, встретимся в Бишкеке, на сессии Шанхайской организации сотрудничества. У нас достаточно плотный график. Более того, приоткрою секрет: Си Цзиньпин предложил мне встретиться в Пекине помимо этого. В связи с изменившейся ситуацией вокруг Беларуси и особенно Китайской Народной Республики есть необходимость обсудить условия сотрудничества.

Что касается вообще работы с КНР, то, пользуясь случаем, хочу вас поблагодарить. Не было вопроса, с которым бы я ни обратился к руководству Китая и он не был решен. Скажу откровенно, у нас возникли проблемы, к примеру, с поставками продукции в Россию. Ну плохая она, говорят, и все… Я угостил ею Си Цзиньпина (знаком с ним еще до его президентства), когда он был у меня в гостях. И он искренне говорит: «Продукция очень хорошего качества». Тогда я и попросил коллегу помочь нам с рынком. В прошлом году на китайский рынок направили 186 тысяч тонн молочной продукции. Сначала мы получили возможность поставлять молочку, потом говядину, птицу и так далее. Сейчас у нас есть партнеры, с которыми надо работать напрямую, а не через оптовиков-посредников. Кстати, в прошлом году это позволило нам в торговле выйти на ту формулу, которую я постоянно требую. Ранее Беларусь в огромной степени зависела от российского рынка, теперь же благодаря сотрудничеству с Китаем и другими странами мы имеет формулу безопасности экспортно ориентированной страны: 30х30х30.

Второе направление сотрудничества — инвестиции. Китай построил в Беларуси электростанции, одна из них — под Витебском, которая почти полностью обеспечивает дешевой электроэнергией город. Китайская сторона помогла нам модернизировать многие ТЭЦ, предприятия, в том числе в Светлогорске по выпуску целлюлозы. Вместе с китайскими специалистами мы начали производство «Полонезов».

Сейчас работаем над ракетой нового поколения, с китайской базой. Так и в других вопросах. Даже в мелочах каких-то: автомобили для армии, в плане гуманитарной помощи, в строительстве жилья — грант выделили в 200 с лишним миллионов долларов. А сейчас — спортивные объекты. Я попросил, чтобы они были с китайским колоритом — стадион, бассейн, идет проработка этих вопросов.

Вы (обращаясь к представителям китайской стороны. — Прим.) должны знать, что белорусы в долгу не останутся. Вы — надежный партнер, который по любому вопросу подставлял нам плечо. Вы не шумите, а тихо помогаете. Я вам за это благодарен. Мы точно так будем относиться и к вашей стране. Здесь у вас друзья.

В зале прозвучал такой видеовопрос:

— Добрый день, Александр Григорьевич. Меня зовут Юлия. В Китае я провожу научные исследования на тему международной логистики. Сначала хотела бы поблагодарить вас за то, что при вашей поддержке в прошлом году наша страна обрела новую известность в Китае. Мы первые среди стран СНГ отменили визовый режим с Китаем на взаимной основе. И хочу узнать: в прошлом году я защитила кандидатскую диссертацию в китайском университете, будет ли моя научная степень признаваться в Беларуси на тех же условиях, как, например, научные степени, полученные в российских университетах? Президент ответил четко и исчерпывающе:

— Будет, безусловно! Если вы уже в Китае защитились, то мы признаем вашу ученую степень, тем более по этой теме.

Директор новостного блока Первого канала Грузии Георгий Гвимрадзе поинтересовался опытом Беларуси по проекту Великого шелкового пути, открытием в стране индустриального парка «Великий камень», а также перспективами белорусско-грузинских отношений. Вот ответ Александра Лукашенко:

— Когда здесь был Си Цзиньпин, мы посещали «Великий камень», открывали его. Коллега тогда сказал, что эта территория станет жемчужиной в проекте Великого шелкового пути. Но вы связали это с опасением, что это навредит нашей экономике, нашим предприятиям. Навредить может лишь бесконтрольность. Там же беспрецедентные льготы для инвесторов. И если они начнут производить трактор типа МТЗ, ну конечно, где ж наш трактор будет с ними конкурировать. Поэтому железное мое условие, и оно соблюдается: мы не должны там создавать предприятия, которые будут получать беспрецедентные льготы, и этим самым создавать нездоровую конкуренцию для наших предприятий. К примеру, если они там создадут аналогичный БЕЛАЗ при тех льготах, нам свой не продать. Так же? Будут проблемы, поэтому мы не приветствуем такие подходы. Либо продавайте, но не на наших рынках. Сейчас мы создаем предприятия, которых нет в Беларуси. Стремимся, чтобы они были совместные, а главное — самые современные, по последнему технологическому укладу. То есть нам нужны не просто сегодня инвестиции, нам нужны высокоэффективные производства, которые будут выдавать товар завтрашнего дня. И последнее требование было: там не должны быть только китайские или белорусские предприятия. Там должны быть предприятия любой страны. Американцы захотят построить — стройте, на тех же условиях. И Си Цзиньпин с этим согласился.

Вот единственное, что я могу посоветовать по «Великому камню». Если у вас будет интерес, вам просто надо там побывать. Мы все вам покажем. Вы дружественная для нас страна, у нас с вами блестящие отношения. Кстати, прежде мы не имели с вами товарооборота вообще. В прошлом же году мы имеем с Грузией 87 миллионов. И это, можно сказать, с нуля. Я был в Грузии, видел, как она развивается. И вижу вашу потребность в наших товарах — продовольственных, нефтехимических, в машиностроении. Даже семена вы у нас просите для сельхозкультур. У нас с Грузией нет абсолютно никаких проблем. Ни политических, ни экономических. И наши добрые отношения мы готовы положить на алтарь в пользу установления хороших, добрых отношений, в том числе между Грузией и Россией. Что мы, кстати, и делаем.

Готова ли Беларусь к амнистии капитала?

Этот вопрос задал Президенту представитель блогосферы Василий Малашенков, который также занимается деловой журналистикой.

Александр Лукашенко признался, что такая возможность рассматривается:

— Мы изучаем эту проблему. Однако для начала посоветуемся с нашими предпринимателями, бизнесменами. У меня эта тема на столе, что называется. Я много думал про это. Если меня убедят деловые круги, что это нужно, поскольку принесет желаемый эффект, а не окажется холостым выстрелом, мы этот шаг сделаем.

Конкретная схема амнистии капитала в Беларуси пока не прорабатывалась. Но если решение о ее проведении будет принято, то на выгодных для бизнеса условиях, не хуже, чем в России. Скорее всего, это будет просто возврат, легализация денег. Возможно, даже без уплаты процентов или за символические проценты.

Об украинских выборах

Генерального директора агентства «Интерфакс-Украина» Александра Мартыненко, разумеется, интересовал ответ на главный для него вопрос: в его стране полным ходом идет предвыборная кампания, до главного события остался месяц. В курсе ли Александр Лукашенко особенностей нынешней политической гонки и как относится к главным ее фаворитам?

— Как русские, россияне, так и украинцы — это родные наши люди. Что касается выборов — если честно, я глубоко не погружался в этот процесс. Если навскидку, как в народе говорят, скажу, у меня много тревоги по этому поводу. Очень много. В основе этого лежит то, что я не хочу, чтобы Украину кто-то использовал как разменную монету. Я не хочу, чтобы Украина была площадкой розыгрыша больших государств. Украинцы этого не заслуживают!

Я хорошо знаю Украину, служил там, много раз бывал, в том числе и в Западной Украине. У меня «западники» работали из Украины — Черниговщина, Черновцы, Львов. И у меня нет мнения, что «западенцы», как их там часто называют, — это какие-то плохие люди, не такие, как «восточники». Это отличные люди, трудяги! Я часто говорил, пусть и не всегда публично: нам надо у них учиться работать. Украина для меня небезразлична, и вы не представляете, насколько для меня это больно. Ну и, естественно, как Президент Беларуси, я не хотел бы, чтобы на юге от нашей страны происходили такие события, потому что на нас это тоже влияет.

В свое время, когда хлынул поток, мы приняли, по данным миграционных служб, более 150 тысяч украинцев. Указом Президента им предоставлены равные права с белорусами.

Кто-то из них вернулся, когда стало поспокойнее. Но до сих пор много людей трудоустроены и работают здесь, некоторые уже жилье себе приобрели. Мы всем помогали, как могли…

Этой частью ответа Александр Лукашенко всех удивил. Никто не ожидал от него такой откровенности, и это было видно по реакции зала:

— Президентом будет Порошенко. Он выйдет во второй тур. Может быть, с Зеленским, может, еще с кем-то. И тот, кто проголосовал за Зеленского, наверное, за него же и проголосует вновь. Но те, кто был за других, — отдадут голоса Порошенко. Он еще своего слова не сказал. Я говорю не абсолютно точно, но думаю, просчитывая все варианты, что Петр Алексеевич эту должность сохранит. Но дай бог, чтобы там, в Украине, было поспокойнее и мы не влезли в большие авантюры. Этого допустить нельзя!

О перспективах размещения РСМД в Украине

Говоря об Украине, Президент не смог обойти стороной один важный аспект, который касается нашей страны напрямую.

— Вы же знаете, что сейчас начали «размазывать» проблему размещения в Украине ракет малой и средней дальности. В Румынии и в Польше уже стоят установки, которые, как вы, наверное, слышали из рассказов российских военных, запускают ракеты-мишени. Но в такие установки заряжаются ракеты с ядерной боеголовкой. Они уже там размещены, а поляки еще хотят, чтобы это шире было…

Теперь начинают поговаривать и об Украине, но это действительно может обернуться катастрофой. Россияне не смогут допустить, чтобы эти ракеты были там размещены. И мы с россиянами будем абсолютно солидарны, сами понимаете, в силу каких причин.

Поэтому у меня, когда начинаю сопоставлять некоторые факты, тревога определенная есть. И за Украину беспокойство, и за Беларусь. Не хотелось бы, чтобы в нашей матушке-Европе вспыхнула вдруг ядерная катастрофа.

Об интеграции в ЕАЭС и председательстве Беларуси в ЕЭК

В следующем году Беларусь станет председателем Евразийской экономической комиссии. Московский политолог, доцент МГИМО Кирилл Коктыш спросил у Александра Лукашенко, как наша страна воспользуется высоким статусом. По его словам, возникла необходимость сделать так, чтобы Евразийский союз отвечал интересам его стран-членов. То есть все то, что по-хорошему сегодня нужно возрождать и что Беларусь смогла бы делать лучше других, подчеркнул Кирилл Коктыш. Вот что ответил Президент:

— Если говорить совершенно искренне и откровенно, я больших надежд не лелею в плане нашего Евразийского экономического союза. Слишком много настороженностей, разногласий. И что, наверное, совсем неприемлемо — экономический союз начинает все больше политизироваться. У нас в наших отношениях, торговле и так далее огромное количество изъятий, и, что печально, принимая решения, мы порой эти решения не исполняем. Если и вносим какое-то разумное решение по какой-либо проблеме, то пока все примем, выхолащиваем решение этой проблемы до состояния, что оно просто не имеет никакого значения. Даже отсутствие границ в экономике, свободное перемещение для товаров, капиталов, людей и так далее — каждая страна пытается обойти и заблокировать это движение. А это то, что вообще является аксиомой для этого союза.

Есть очень большие споры у Казахстана с Кыргызстаном, которые до сих пор не сняты по ряду направлений. Изъяты многие группы товаров из торговых режимов, особенно, что касается нефти и газа — до 2025 года будут разрабатываться решения.

«Слишком много национального эгоизма» — это тезис российских политиков, они так говорят, критикуя Америку. Но у нас то же самое. Поэтому я, если говорить откровенно, особо не рассчитываю в этом вопросе на прорыв. Даже если мы начнем председательствовать в ЕАЭС, возглавим Евразийскую экономическую комиссию — там все вопросы в консенсусе принимаются. От позиции одного государства, даже самого крупного, вряд ли что-то зависит, если хотя бы одно государство будет против. А вот эта тенденция, которая у нас существует в силу определенных причин, — она не дает надежд.

Важно понимать: наше счастье только в наших руках. Будет хорошо с нашими союзниками — значит, еще лучше будет у нас. Но надеяться надо только на себя.

У нас небольшой ресурс для этого — мы не Америка, не Китай и даже не Россия — у них больше этих возможностей. Все равно надежда на себя, а все, что получится с союзниками, — это приложение.

В данном случае можно вывести Россию за скобки, поскольку с этой страной у Беларуси близкие, тесные отношения, в том числе в торгово-экономических и других сферах. К сожалению, некоторые государства из нашего союза привязаны к другим центрам силы, ориентированы на другие государства и другие союзы. Это возникло не сегодня, эти отношения сложились задолго до создания ЕАЭС.

У нас много проблем, но вы должны понимать: мы будем действовать по строго заключенным договорам и соглашениям, будем стараться более глубокую интеграцию продвигать, проталкивать, проламывать. Не только потому, что мы привязаны к этой интеграции, — это наша жизнь. Эта интеграция всегда нам на пользу.

О недавней поездке в Сочи

Соруководитель холдинга РБК Игорь Тросников вернулся в своем вопросе к российско-белорусским отношениям. В последнее время Александр Лукашенко трижды встречался с Владимиром Путиным, в феврале президенты даже провели вместе три дня в Сочи. «Но каких-то конкретных результатов нет, но, по крайней мере, они не озвучивались, — посетовал российский журналист. — И вообще со стороны кажется, что политика российская немножко изменилась. Разговор стал жестче, а договариваться стало сложнее».

Александр Лукашенко парировал:

— Вы знаете, договариваться и разговаривать с руководством России всегда было непросто. Просто мы, может быть, медийно, как у вас принято говорить, в пространство это не выбрасывали, все эти детали. В Сочи мы (с Владимиром Путиным. — Прим.) достаточно открыты были, но больше нас все видели на склоне гор или на хоккейной площадке, нежели, если брать по времени, на конкретных переговорах. Но наши сочинские переговоры мы начали именно с деловой части. Вы помните, когда мы встретились в горах, в комплексе, который был построен к Олимпиаде. Место это для переговоров очень хорошее, удобное.

Все личного плана контакты — для деловой среды, для политиков очень важны, согласитесь. Личные отношения — они частенько влияют на способность людей договориться. Наверное, из бизнеса эта хорошая привычка перетекла к политикам. Поэтому первый такой деловой наш заход на переговоры был связан со многими проблемами, основными, в том числе говорили и о судьбе белорусско-российских отношений в контексте союзного договора. Мы обсудили вопросы, насколько успешно мы продвинулись в том или ином направлении. Все-таки, согласитесь, сделано немало. Маневр, газ, кредиты и прочее — мы даже не затрагивали в первый день наших переговоров, а что касается налогового маневра, то вообще о нем не говорили. Налоговый маневр затрагивался только в контексте, когда обсуждали вопросы, что мы ни в коем случае не должны сегодня делать, потому что это нарушит баланс наших отношений. Когда мы перечисляли эти вопросы, у нас было полное понимание. Тогда я сказал, что если в России есть какие-то проблемы, сложности с денежными средствами и прочее — хорошо, мы не ставим вопрос о налоговом маневре, не надо, если это трудно для России.

О налоговом маневре

— Слишком уж мы преувеличиваем давление всяких маневров налоговых в России на экономику Беларуси. В ценовом выражении, я уже говорил, это около 400 млн долларов по этому году. При ВВП больше 50 млрд долларов, я думаю, мы это как-нибудь переживем.

Если говорить о налоговом маневре, я просто хочу объяснить, что это такое, потому что, может, не каждый это понимает. Когда мы договаривались о ЕАЭС, и тем более о более продвинутой интеграции в рамках Союза Беларуси и России, мы не просили дешевый газ и нефть. И речи тогда не шло об этом. Еще во времена Бориса Николаевича (Ельцина. —Прим.), вы помните, тогда и нефть, и газ вообще ничего не стоили, цена на них была совсем низкая. Мы железно договорились, что наши люди и наши предприятия будут работать в равных условиях — именно это краеугольный камень наших соглашений и договоренностей. На иное мы бы даже не пошли, какой нам интерес заключать какие-то соглашения в ущерб экономике Беларуси? И это естественно — если союз, то равные условия.

Мы договорились и перенесли на евразийскую экономическую площадку вопрос о беспошлинной торговле. То есть вы поставляете нам товар без пошлин, мы торгуем с вами без пошлин. Так? Так. Но потом пошли изъятия со стороны России. Ну слушайте, вот нефть, газ — это особый товар, чувствительный, значимый. Если вводите ввозную пошлину, то мы покупаем беспошлинно у вас нефть и газ. Газ потребляем или вырабатываем электрическую энергию, а нефть перерабатываем, как это было всегда, и продаем на внешних рынках. Россияне говорят: «Вы знаете, вот вы без пошлин покупаете у нас нефть, а потом там продаете и на этом зарабатываете». Ну слушайте, ну мы же заключили с вами договор! Вы же понимали, что вы будете нам поставлять эту нефть, что это беспошлинная торговля, точно так и мы в Россию поставляем товары все беспошлинно. При продаже уже готового товара (мы бензин, солярку на Запад продаем) в Беларуси, чтобы нам не оставлять эту пошлину, россияне постепенно обнуляют ее. Но совершают при этом маневры и вводят налог на добычу природных ресурсов. И это абсолютно равная по размеру сумма — что пошлина, что этот налог. То есть они ушли от пошлин, потому что договор заключен о беспошлинной торговле. Ну как у белорусов забирать эту пошлину, это же уже наш товар, когда мы выработали солярку, бензин, ракетное топливо и продаем куда-то и получаем деньги. Мы же не забираем, если вы перепродаете наш товар!

Было как-то: приезжаю я во Вьетнам. Мне говорят: «Вот посмотрите, нам Россия поставляет тракторы». Я говорю: «Подождите, это же МТЗ! Минского завода, наши». «Нет, это российские!» Оказывается, у нас беспошлинно забирали по дешевке технику, торговали на третьих рынках. Ну что поделаешь!

Точно так и здесь: мы нефть купили, а солярку потом продали, получили какую-то пошлину. Чтобы мы эту пошлину не получали, они их обнуляют и вводят налог на добычу полезных ресурсов. И таким образом цена сразу на нефть поднимается и делает наши заводы неконкурентоспособными. И это с 2015 года постепенно идет — мы с 2015 года на этом потеряли уже 3,4 млрд долларов.

О следующей встрече с Владимиром Путиным

Соруководитель холдингаРБК также спросил у Александра Лукашенко, когда стоит ждать его следующей встречи с Президентом России.

— Мы не планировали эту встречу, но если будет такая необходимость — в течение суток договоримся, — заверил его Александр Лукашенко. — У нас глубина отношений и отношения с ним таковы, что мы всегда в течение суток найдем время, если для этого нужно будет, для того, чтобы встретиться, даже лично встретиться и просто переговорить. Час лететь до Москвы, даже до Питера — 1 час 15 минут. И мы в Петербурге можем встретиться, ну в Сочи можем — 2 часа, или в каком-то другом месте. Не проблема.

Об экономической независимости

Во время десятиминутного перерыва к пресс-секретарю Наталье Эйсмонт подошел экономист Ярослав Романчук с вопросом: «А экономику обсуждать будем?» Она не могла не передать эту экспрессивную просьбу Александру Лукашенко.

— Жив-здоров, Ярослав? — поприветствовал экономиста Президент. — Ну читаю в газетах, думаю, может, не он пишет уже.

Ярослав Романчук заверил, что пишет. Кроме того, активен в социальных сетях, а потом выступил с длинной речью о текущем состоянии белорусской экономики, в которой сбежалось все: и перспективы роста ВВП, и выстраивание экономической политики, и взаимоотношения государства и бизнеса. Но первый свой вопрос, который он адресовал Президенту, касался экономической независимости.

— Беларусь никогда не была независимой. Прежде всего экономически, — отметил Александр Лукашенко. — В Сочи нам в лоб задали вопрос, когда мы с Путиным выходили, — про суверенитет.

Я тогда сказал: понятно, суверенитет — это икона, это святое. Никто в Беларуси командовать не будет, добавить могу: под плеткой никто ходить больше не будет. Это власть белорусского народа, белорусского государства, в лице Президента. В рамках нашей Беларуси, наших границ.

Это все будет. Но что касается независимости, я говорю: «У меня тут свое понимание. Независимыми никто не бывает абсолютно». И к Путину повернулся и говорю: «Даже Россия». Поэтому не знаю, за что ты меня критикуешь? (обращаясь к экономисту Ярославу Романчуку. — Прим.).

Какие ж мы независимые, если у нас сегодня это надо, это надо. И у нас этого нет, и мы покупаем и хотим при этом, чтобы нам еще и подешевле продали. Идет какой-то обмен, торг, я уже не говорю тут о других вопросах.

Что же мы России? Чем мы ей интересны? И что мы ей помогаем и предлагаем? Это же не бесплатно все это дается, чтобы вы понимали. Поэтому какие ж мы независимые? Относительная получается независимость. Особенно в этом глобальном мире, где все взаимоувязано и взаимозависимо. Вот это моя позиция.

О начале развития цифровой экономики

В дискуссии между Александром Лукашенко и Ярославом Романчуком нашлось место и такой теме — ответственность бизнеса. Александр Лукашенко опроверг заявления экономиста о «прессинге силовиков» и рассказал, как крупные предприниматели c охотой помогают спортсменам, детским домам и вообще не жалеют денег на благотворительность. А потом рассказал о первых шагах появления Декрета о развитии цифровой экономики и инициативах белорусских айтишников.

— Александр Турчин (первый заместитель Премьер-министра. — Прим.) — вечный экономист. Именно он у меня, а не силовики отвечал за внесение предложений по IT-сфере. А предложения все исходили исключительно от этих айтишников. Одного даже из тюрьмы достали. Не буду называть фамилию, вы его знаете. Когда ко мне пришли и говорят: вот есть парень такой-сякой. Я говорю: «За что попал?» — «Там налоги и прочее». — «Налоги! Это даже разговора быть не может!»

Но заплатил он там, и лишнее переплатил и прочее. И тот, кто за него просил, если честно, так за него заплатил в бюджет не один миллион долларов. Я говорю, на таких основаниях хорошо, я использую свое право, человека амнистируют, и я не жалею. Он принес огромную пользу, и от них исходили предложения.

Турчин собрал документы, мне принес. Я говорю: «Хорошо, я хочу еще с ними поговорить». Потому что они предлагают такие новации, которые у меня вообще в голове не укладываются. Но я видел: если мы даже ничего не получим от этого, мы ничего и не потеряем, но с них обязательства хочу взять.

Я их пригласил, говорю: «Вот за это, это, это вы будете отвечать!» — «Александр Григорьевич, согласны!» А чем отвечать? У них у каждого компания с хорошей капитализацией, каждая за 100 миллионов долларов ценой. Думаю: есть чем отвечать. Вот я им «нарезал» эту ответственность. То есть они принесли предложения, в Правительстве как положено их рассмотрели и положили на стол Президенту. Я подписал и сказал: «Идите». Вот ваша ответственность. Какой здесь кошмар? Силовики даже об этом не слышали и не знали. У них задача одна: Ярослав Романчук не уплатил налог — наручники и туда. А в оплоте демократии как?..

Говоря о свободе предпринимательства, Я.Романчук привел пример с теннисными кортами, которые на свои деньги построил предприниматель, готовый создать и академию тенниса, но власти объект изымают и намерены разрушить. Реакция Президента на эту информацию была резкой:

— Это вообще чудовищный пример! Я даже поверить не могу, что это так: человек получил разрешение, чего-то построил, в данном случае спортивный объект, а сейчас приняли решение снести объект, разрушить, развалить! Я не могу представить, что такое в стране возможно!

Не получив разъяснения от председателя Минского горисполкома А.Сивака, Президент вновь обратился к Я.Романчуку:

— Пожалуйста, дай адрес, мы разберемся… Но упаси бог, что ты в открытом эфире дезинформировал не только меня… Подойдешь к Главе Администрации и скажешь, я тебе обещаю: к 8 марта будет результат… По тому, что ты изложил, мне страшно становится. Это не государство, если именно так вот, как ты сказал, происходит! Разборки будут жесточайшие, это я тебе обещаю!.. Но я не верю, что это именно так, как ты говоришь.

Более развернутым был ответ на претензии экономиста, что государство «кошмарит» бизнес и забирает у него 65 процентов прибавочной стоимости…

— «Кошмарим» только по одной причине — налоги уплати и спи спокойно! Не я придумал эту красивую, хорошую формулу. Если ты не уплатил налоги — «кошмарить» будут! В Америке 20 и выше лет — за неуплату налогов. Ты восхищаешься Америкой? И я хочу, чтобы было, как в Америке: любой бизнесмен должен заплатить. Вот я про них говорил, вот они сидят. Почему они здесь находятся — уверен, что налоги заплатили все до копейки! И они боятся не заплатить. Настоящий бизнесмен боится не уплатить налог. Он вообще боится связываться с государством. Зачем ему с ним связываться?! Ты должен отдать и всё.

А что касается 65 процентов добавленной стоимости, о которой ты говорил. Хорошо, врачи у нас богатые, учителя у нас богатые? Или ты хочешь сказать, что у нас разворовывается бюджет, как у некоторых? Нет. Ты хочешь сократить? На ком сократить, говори?…

Затем полемика коснулась сельского хозяйства и политики государственной поддержки убыточных предприятий, которую экономист не разделяет.

— Я заметил на БЕЛТА и на оппозиционных сайтах вопрос по сельскому хозяйству, может, и ты задавал: не пора ли сельское хозяйство сделать частным? А я так думаю: слушай, неужели ты не знаешь, что в свое время побарахтался с этими колхозами и совхозами, поверь, что я знаю их не хуже, чем ты. Я им дал возможность стать на ноги. Одна пятилетка, вторая, третья — нет результата. И я 25 процентов колхозов кому-то силой всучил. Спроси у Мошенского, у него есть колхоз?.. Значит, ты думаешь, ему в радость были эти колхозы? Вот я последний раз приехал (да, я знаю, моим доверенным лицом был в Брестской области) и говорю: «Слушай, Саша, ну ты же доверенное лицо у Президента, ну вот там надо пару колхозов…» Он так почухал голову: «Можно, я подумаю?» Я говорю: «Конечно, подумай». Через неделю говорит: «Беру два колхоза»… Так вот я тебе говорю: 25 процентов колхозов и совхозов 10 лет назад (где-то силой, где-то кто-то взял) я фактически передал бизнесу, приватизировал. Назад вернул, по-моему, 5 или 7 — они не справились, я вынужден был их забрать обратно. А остальные работают.

И они получают те же преференции, ту же поддержку, что и все! Первое. Второе: Ярослав, не вводи в заблуждение людей! Сельское хозяйство во всем мире дотируется, поддерживается! Французы чего бесились и молоко выливали на улицу? Потому что дотаций не хватало. А ты хочешь, чтобы я свое сельское хозяйство, которое еще не окрепло, бросил в омут без дотаций? Вот Радоман (Николай Радоман, председатель правления СПК «Агрокомбинат Снов». — Прим.), он тебе популярно сейчас объяснит, что такое сельское хозяйство и как чудом можно передать от одного собственника к другому и оно будет процветать. Не будет! Он, вот он государственный человек, самое лучшее предприятие в стране, любой частник может ему позавидовать.

У нас с тобой разные подходы: ты — за обвальную, повальную приватизацию. Ты сказал, что самые лучшие — это частные, они всегда эффективнее, чем государственные. Может быть, но к этому идут десятилетиями. И Беларусь с Лукашенко, если он там где-то будет еще, где-то не уйдет и не умрет, десятилетиями будет идти. При Романчуке — за 3 года. Но жди революции. Я знаю, как делили собственность, я знаю, как за сутки решали. Да, в Беларуси так, что ты кусок земли без Президента не получишь. Без решения Президента тебе лесные угодья, земли сельхозназначения для чего-то не выделят. Только подпись Президента.

Порядок такой: один раз в месяц я подписываю эти документы, чтобы волокиты не было. Но определенные инстанции изучают, вносят предложения и мне план на стол вплоть до фотографий: что мы кому отдаем. Почему? В свое время говорили, что это не президентское дело, пусть на местах решают. Я передал это право губернаторам. Вот я тебя по Могилевскому шоссе отвезу и покажу участок, наверное, гектаров 500 самой плодородной земли. Взяли и отдали то ли иранцам, то ли еще кому… И что там построили? Уже 15 лет прошло. Я был вынужден со скандалом изъять землю, рекультивировать все и сеять там хлеб. И после этого случая было много таких, я снова вернул это право Президенту. Потому что на местах разбой начался… Вот так и со всей собственностью. Вроде теоретически — да, красиво ты говоришь. А когда столкнешься с жизнью и на самом деле пощупаешь это руками — это совсем не так.

Никто никому в Беларуси не мешает получить даже колхоз Радомана. И он даже против не будет. Но надо прийти сначала к нему в трудовой коллектив, такой порядок. Затем местные органы власти свое слово скажут, потом Правительство мне внесет предложение. Первое. Что ты хочешь на месте Радомана иметь. У него прекрасное хозяйство. Да если и не прекрасное. Это земля. Она общенародная. Что ты там будешь производить? Что будет с этим трудовым коллективом? Потом местные органы власти имеют свой интерес, государственный интерес на этот клочок земли. Они свое мнение должны высказать. А Правительство даст заключение: противоречит ли это тому курсу, который проводится в Беларуси. Если все нормально, я б подписал тысячи таких решений. Ты скажешь, что это не работа Президента. А я от этого отойти не могу. Потому что как только это отдаешь на откуп кому-то, начинается полный бардак: кто сильнее, кто мудрее идут наперегонки. Кто сильнее, тот ухватил, кто бедный — выкинули. Спроси у россиян. Они тебе расскажут, как при Борисе Николаевиче проводилась эта реформа.

Президент отреагировал на выступление генерального директора ООО «Санта Импэкс Брест» Александра Мошенского, сказавшего, что в один из своих колхозов он вложил 40 млн долларов и только сейчас, через 10 лет, это начало приносить результаты; на его же пожелание принимать в Брестской области инвесторов, например, при содействии Я.Романчука.

— Очень хорошее предложение последовало, просто надо Ярослава направить в колхоз, дать ему убыточный колхоз, чтобы он «заземлился», (аплодисменты), чтобы он увидел (аплодисменты)… Я к чему это говорю. Вы знаете это, повторюсь, в нашей стране все бизнесмены. Все мгновенно стали бизнесменами. Бизнес, бизнес, бизнес. Я уже с трибун высоких пытаюсь утихомирить людей. Успокойтесь. Из сотни бизнесменов, я не помню статистику мировую, единицы становятся бизнесменами. Он ринулся в этот бизнес, взял кредит, не взял там, где-то прогорел. Власть виновата в том, что он прогорел? Ты чего туда полез? Ты в этом ничего не понимаешь, ты чего туда влез? Прогорел так прогорел. Как в Америке: иди или застрелись, или, извините меня, петлю на шею накидывай. А у нас власть виновата… Поймите вы одну простую вещь, это касается таких теоретиков, как Ярослав… Вы поймите меня, я же не только экономист вот в этой части, я ж еще и политик. И мне очень важно, чтобы самое главное — общественный баланс удержать…

Пришел ты в плохое предприятие. Они развалили это хозяйство, дальше некуда. Они считают, что это не они виноваты. Ну такое самосознание наших людей сегодня. И хоть они заслужили того, чтобы их приватизировать, они тебе такую бучу устроят… Поэтому я как Президент, принимая решение, должен видеть, а во что это выльется… Вилы возьмут и пойдут. Ты что, стрелять их будешь? Поэтому все надо делать вовремя, аккуратно, точечно. И все время разговаривать с людьми, показывать, что иного выхода нет.

Отношение к частной и государственной собственности Александр Лукашенко проиллюстрировал на иностранных примерах:

— Вон я прочитал на каком-то сайте, по-моему, БЕЛТА. Американец, вроде белорус, проживший там, пишет на белорусской «мове», «сакавiтай»: «Я за Лукашенко не галасаваў ніколі. Но сейчас готов за него проголосовать, если он сохранит государственную собственность». Я, говорит, живу в стране капитализма. Соединенные Штаты Америки, куда больше. Но только не рушьте государственную собственность. А посмотрите во Франции — половина государственной собственности…

Нас в нашей «диктатуре» учил свободе кто? Прежде всего Евросоюз. Оплотом демократии была Франция. Кто травил «желтые жилеты» недавно?.. Как только коснулось даже не фундаментальных основ государства, а власти того же Макрона, которого требовали отставки, — слезоточивый газ, водометы зимой. Не дубинки, а резиновые пули. Вот вам демократия.

Очнитесь вы. Посмотрите, в каком мы мире живем.

Об отношениях с Азербайджаном

Заместитель главного редактора азербайджанского агентства ТРЕНД Эмин Алиев отметил отношение в своей стране к белорусам («за весь Кавказ не скажу, а за Азербайджан могу гарантировать, что азербайджанцы к белорусам относятся очень хорошо») и спросил о перспективах развития отношений между странами.

— У нас нет никаких проблем, никаких. Один звонок Ильхама мне или мой звонок ему — все вопросы решаются. Это вот к слову личных отношений между государствами, руководителями государств и как они влияют на межгосударственные отношения.

Поэтому если кто-то видит, что Лукашенко там с Путиным катается по горе на лыжах и так далее, и думает: «Ну вот делать им нечего» — нет, это часть политики, часть современной политики. Раньше этого не было, наверное, и в Советском Союзе, да и везде, а сейчас тренд, как модно говорить, и ты должен быть в этом тренде… Это то, что касается личных отношений. Они всегда везде влияют на межгосударственные отношения.

Добрым словом Александр Лукашенко вспомнил отца нынешнего Президента Азербайджана, Гейдара Алиева:

— Он выходец из КГБ. Это был самый честный, так позиционировали тогда, один из руководителей Советского Союза. Когда я с ним встретился, я о нем лекции читал, я молодой совсем пацаненок встречаюсь с этим маститым Президентом. У нас с ним как-то сложились очень дружеские отношения. Когда он умер — беда… Ильхам, его сын, стал Президентом, и эта основа, дружба перешла на мою дружбу с Ильхамом. У нас вот абсолютно нет никаких проблем. Хотя у него были обязательства во время того, как нам санкции предъявили Евросоюз, Америка. Мы были под санкциями. Он везде не молчал, он защищал Беларусь и поддерживал, точно так, как грузин Саакашвили. Не знаю, нравится вам или нет, но тот просто сражался за Беларусь. Он в Евросоюзе, в Америке еще в силу своего характера всех переубеждал: «Вы не знаете Беларусь, вы не знаете Президента Беларуси. Зачем вы на них давите, катите и так далее и тому подобное». Вот у нас такие отношения по дипломатическим, политическим вопросам.

Что касается экономики. Жаль, конечно, мы не можем нефть покупать в Азербайджане, нет такой логистики, допустим, как в России, это дороже, но у Азербайджана есть чем с нами торговать. Азербайджан — это очень богатая страна. Но так случилось, что в Советском Союзе не так развивали Азербайджан, допустим, по реальному сектору экономики, как Беларусь. Нефть, нефть качали. Азербайджан выдавал всегда то, что нужно было Союзу, — нефть. За эту нефть еще в годы войны шла борьба. Сталинградское направление, интерес у Гитлера был именно нефть бакинская. Вот поэтому реальный сектор так не развивался. Когда Союз развалился, страна встала перед фактом, а где реальный сектор. Людей кормить, одевать-обувать надо. И то, и то, и это. А реального сектора нет, потому что в основном нефтянку развивали. А Ильхам взял курс на то, чтобы возродить реальный сектор, не возродить, а создать его просто. И они по всему миру поездили, и он мне говорит: «Нам подходит то, что есть в Беларуси, помоги». И вот это главная наша задача сейчас: мы создаем у вас совместные производства по автомобилестроению, помогаем вам в нефтехимии, нефтепереработке. Все это у нас есть в Беларуси. Технологии, по ВПК мы сотрудничаем, хоть нас и критикуют наши близкие союзники, Армения. Но тем не менее вот основа этого, создание реального сектора экономики в Азербайджане, в котором мы участвуем и передаем как своим друзьям те технологии, в которых вы нуждаетесь.

Говоря о взаимоотношениях между народами двух стран, Александр Лукашенко сделал важный акцент:

— Я знаю отношение азербайджанцев к белорусам. Лучше и не надо. Дай бог такие сохранить отношения. Они к нам относятся как к братьям. Хотя мы православные христиане и прочее. А вы мусульмане. Нам это не мешает. Это образец вообще отношений государства христианского с мусульманским. Я уверен, что это вот образец. Хотя у нас и с Таджикистаном блестящие отношения. Тоже мусульманская страна. И вообще мне повезло, мусульмане и ко мне, и к Беларуси во всем мире относятся как к очень-очень близким людям и очень часто помогают.

О белорусском и русском языках

Этот вопрос подняли руководитель «Таварыства беларускай мовы» Елена Анисим и почетный председатель товарищества Олег Трусов. Но сначала Елена Анисим как депутат Столбцовского избирательного округа номер 70 затронула тему о небольших пенсиях.

— Вот слышишь, Ярослав (обращаясь к Я.Романчуку. — Прим.), а ты говоришь — 65 процентов забираем… А вот как поддержим пенсионеров? Поэтому понятный вопрос, вопрос вечный. Могла бы задать и в Парламенте его. Нет, вот обязательно ей надо было испортить народу настроение… Но абсолютно права, абсолютно права. Каждый, конечно, по-разному живет, и разные пенсии. Но пенсия слабая. Не знаю только, при чем тут Украина. Украина мечтает о наших пенсиях, ну а ты в пример их ставишь. Ну, наверное, кто-то и в Украине, и в России хорошую пенсию получает. Но скажите, что пенсионерам в России чего-то хватает. Да нет… Те же проблемы, наверное. Последние исследования говорят, что до 70 процентов пенсионеров недовольны. Так и у нас. Конечно, малая пенсия. Будем думать, такая в повестке дня проблема стоит. Разберемся с многодетными, ибо через 30 лет в Беларуси половина населения останется. Поэтому вот занялись этим вопросом, ну подойдем, конечно, и к пенсиям. 

Говоря о языках, Елена Анисим сказала о намерении создать национальный университет, а Олег Трусов посетовал, что судьи не понимают белорусского языка, что приходится приглашать переводчика, что законы издаются только на русском языке и предложил их дублировать. Президент отреагировал так:

— Спасибо. Я рад, что все эти дебаты слышат наши российские братья. Вот понимаете, что в Беларуси происходит, и это спокойные люди. Олег Трусов — это депутат первого нашего свободного независимого Верховного Совета страны. Валентин Голубев, с которым мы в Парламенте работали, а у нас же есть и более радикальные люди, поэтому я и говорю, что россияне еще не представляют, что такое Беларусь и как здесь непросто, и взорвать ситуацию элементарно. Знаете, настроить людей, создать эту кашу, а потом очень долго и тяжело придется из этого выкручиваться. А так в экономике. Приватизировал, а потом расхлебываться будешь долгие годы.

Для меня «беларуская мова» — мой родной язык. Такой же, как и русский. Может, я плохой в этом плане Президент, но русский язык — это наш. Как Ленин говорил: «Господа, от какого наследства мы отказываемся?» Поэтому не надо как-то вот. Вы, правда, не сказали, что он там хуже или не наш этот русский язык. Но подтекстом это вот так вот звучит. Но и потом про наследство. Я помню в Стамбуле проходила конференция на высшем уровне ­ОБСЕ. И Леонид Данилович Кучма, наш добрый друг, ваш президент, когда вы пресс-секретарем, наверно, работали. Вот он выступил на украинском языке. Хорошо, я понимаю украинский. Русские люди — так, с большего. А все сидят и друг на друга смотрят. А переводчика не оказалось с украинского.

Как обычно синхронный перевод. И все друг на друга смотрят… Я им перевожу с украинского на русский. И потом думаю: «Ну все-таки русский же язык, это один из 5 в ООН признанных». И это наш язык. Вы понимаете? Это наш язык. Чего мы от него оказываемся? Ну да. Так случилось, что мы русский язык, наверное, знаем лучше, чем белорусский. И пользуемся им больше. Вот я уверен, Олег прекрасно разговаривает… Но это фишка была оппозиции. Белорусский язык — значит, это уже оппозиционный. Но уверен, что на кухне дома он на русском разговаривает. То есть это и его язык, это его родной язык. Поэтому я бы не стал вот так вот в противовес — русский, белорусский язык. Это наше. Когда-то такую политику я начал проводить и вижу, что от этого мы ничего не потеряли. Но почему у нас эта тема бродит сейчас все больше и больше? Знаете, появились понятия «Русский мир», «Мягкая сила», белорусизация и прочее. Мы с Президентом Путиным по моей инициативе так обсуждали с моими претензиями к нему эту тему. Я говорю, надо прекратить в России всякие эти разговоры. Что значит расширение русского мира за счет Беларуси? Слушайте, когда мы стали вне этого русского мира?

У нас митрополит Павел — русский человек. Наши люди это нормально воспринимают. За исключением там нескольких. Они никого не воспринимают… У нас в православии 85 — 88 процентов людей. Мы разговариваем на русском языке. Мы думаем, как русские. Зачем навязывать Беларуси некий «русский мир», чтобы взбаламутить людей?

Вот была моя основа. Почему я этому возмутился. По русскому языку я вам уже сказал. То есть у нас были вот такие жесткие дебаты на эту тему и мы как-то нашли понимание. У нас уже проблемы этой не стоит. Хотя в некоторых странах, очень дружественных к России… Мы однажды с ним (В.Путиным. — Прим.) едем в автомобиле. Он говорит: «Садись, поедем вместе». Не буду называть (по столице одной страны едем). Я говорю: «Слушай, посмотри по сторонам… Что-то на нашем языке нет ни одной рекламы, ни одного названия. И вы молчите. А нас упрекаете в какой-то белорусизации». Конечно, язык — это то, что нас прежде всего, а может быть, и единственное, что нас отличает от русских и от других. Это признак любого народа.

Если ты народ, то у тебя должен быть язык, свой язык. Никто же нам не говорит о том, что нет такого белорусского народа. Есть, особенности, в том числе и в языке… А то, что вы университет создали сами, не надеясь на кого там, ну это хорошо. Только чтобы это был, Олег (О.Трусов. — Прим.), чтобы это был правильный университет. Ну мы ж с тобой уже прожили немало времени, чтобы и русский язык уважали, изучали.

Ни один оппозиционер не возмутился. Больше английского языка, чем русского и белорусского. Никто не возмутился. Нормально. А как только где-то чуть-чуть русского, вот тогда гвалт. Наш русский язык и белорусский тоже. Английский надо изучать, его нужно знать. Большой недостаток, если наши люди не знают этого мирового языка, английского. Но себя унижать не надо…

И если мы будем издавать на двух языках законы, ну это можно сделать. Но все равно это деньги, Олег, это тоже деньги. В общем, развернешь работу университета, на него и возложим эту обязанность, пераклад на белорусский язык всех «рускамоўных» законов, ну и платить что-то будем. Вот и все. И решим эту проблему раз и навсегда.

О суперсерии между ХК «Динамо-Минск» и сборной экстралиги

Тема спорта была затронута на шестом часу «Большого разговора». Первый заместитель главного редактора газеты «Прессбол» Юрий Довнар уточнил у Президента, кто был инициатором провести суперсерию между минским «Динамо» и командой Михаила Захарова и на чьей стороне его симпатии.

— Я был инициатором этой суперсерии. Несмотря на огромное внимание к этому виду спорта у нас в стране, мы получаем обратный результат. Не блещем мы. Национальная сборная вылетела из элиты мирового хоккея, молодежка тоже. В КХЛ все видели, как «Динамо» сыграло. Я начал предъявлять жесткие претензии к ответственным лицам, начиная от федерации хоккея, тренеров ведущих клубов и до Правительства.

Однако у чиновников всегда есть отговорки. Неделю назад, разозлившись, предложил Михаилу Захарову усилить его «Юность» командами, которые занимают 2­е и 3­е места в экстралиге, и сыграть против минского «Динамо», которое рано закончило сезон. Кто выиграет серию — тот будет в КХЛ, будет иметь финансирование. А проигравший — идите в Канаду и нанимайтесь там работать. Принимая такое решение, хотел посмотреть, чего стоит наш внутренний чемпионат. Они могут на уровне «Динамо» играть или нет? Вот что лежало в основе принятия решения.

И я убедился: ребята из внутреннего чемпионата, которые мотивированы, хотят играть и выигрывать, они их (динамовцев. — Прим.) возили по льду, как пацанов, квасили, как хотели. Они выиграли в первой игре и случайно, еще надо разобраться, почему Брикун (голкипер «Юности». — Прим.) пропустил вторую шайбу, проиграли во второй. Я увидел, что там есть ребята, которые могут играть не хуже, чем те, кто играет в КХЛ. И из этого будут сделаны выводы.

Министру внутренних дел, который курирует этот вид спорта, я уже сказал: при формировании нового состава и тренерского, и хоккеистов упор делать на своих ребят. Есть нормальные ребята. Но их надо в межсезонку подготовить.

Я хотел показать всем и убедиться сам, что у нас во внутреннем чемпионате есть нормальные спортсмены. И потом, я начал подозревать, что у нас бардака в хоккее хватает. По знакомству взять, дружка, сынка, еще кого-­то впихнуть. Вот этого не должно быть. Поэтому я туда Баскова и направил (Дмитрий Басков — генеральный директор хоккейного клуба «Динамо-Минск». — Прим.) — навести порядок. Это не шуточное дело.

Что касается суперсерии — интересное получилось мероприятие. А время его проведения не я определил. Знаю, что сейчас как раз идет национальный чемпионат. Но для игроков экстралиги — это шанс играть вместо некоторых в КХЛ. И ребята себя показали, они — молодцы. Они показали, как надо играть в хоккей. И показали, что без физической подготовки нечего брать клюшки и выходить на лед. Вроде аксиома, а некоторые не понимают.

В 2021 году у нас пройдет чемпионат мира, мы не можем из второй лиги выступать там. Мы, конечно, будем там как хозяева, но нам надо выйти в элиту. Мы должны создать такую команду, которая победит во второй лиге и вытащит сборную наверх. Что мне их жалеть? Пускай работают.

О национальной идее

Историк, политолог и публицист Вадим Гигин во время «Большого разговора с Президентом» отметил, что в процессе поиска национальной идеи не стоит бояться быть амбициозными. По мнению эксперта, национальной идеей мог бы стать лозунг «За сильную и процветающую Беларусь!». Кроме того, он обратил внимание на подготовку идеологических кадров в стране.

— Лозунг «За сильную и процветающую Беларусь» хороший, но поставь вместо Беларуси любое другое государство — и это тоже будет правильно. А национальная идея должна быть особенной. Она должна быть только твоей и ложиться на душу и сердце. И, с моей точки зрения, мы свою национальную идею еще не выработали. Может, время не пришло.

Что касается работы идеологов, то в Беларуси нужно ее изменять с учетом современных подходов. Идеологическая работа в стране зачастую ведется кондово, по­-советски, нет новизны в ней. И это не потому, что мы не можем (работать по-­другому. — Прим.), а потому, что мы людей не умеем подбирать. Это непростая работа. Идеологи — это штучный товар, массового производства нет, но их надо находить и с ними работать.

Нам идеологическую работу надо вести, но не пропагандировать и агитировать. В современном обществе люди быстро определяют, если власть пытается что-­то навязать, поэтому очевидная, прямая агитация может только нанести вред авторитету руководства страны. Не каждый член правительства может быть идеологом и поговорить с людьми. Бывает, вроде министр, а разговаривать с людьми не умеет, нет ни лекторского мастерства, ни чувства аудитории.

Что касается общения с экспертным сообществом — я не вижу здесь ничего плохого. Проведение встреч представителей власти и экспертного сообщества крайне важно для информирования людей по актуальным вопросам, предоставления достоверных сведений из первых уст.

О сгоревших советских вкладах

Главный редактор газеты «Народная воля» Иосиф Середич озвучил вопрос, который попросили задать читатели газеты. Он спросил, будут ли как-­то возвращать средства, которые хранились на советских вкладах и которые были потеряны после развала СССР.

— Честно говоря, не думал, что мне такой вопрос могут задать. Когда­-то мы пытались выплачивать, но это не все. Я не могу просто сказать, что это не моя вина и не вина нашего государства — людям от этого легче не будет.

Сейчас я не владею точной цифрой — посмотрите в Правительстве с учетом деноминаций и последних событий, какая это сумма. Чтобы сказать, в какие сроки мы вернем эти деньги, надо знать точную сумму.

Посчитать ее несложно будет, потому что мы обращались к этой проблеме не один раз. Я отвечу на этот вопрос, и если это потянет на уровень послания, то, возможно, мы его затронем в Послании Президента народу и Парламенту. Я знал, что эта проблема есть, но не думал, что она остро стоит сегодня.

О тренажерном зале для ребят из Слуцкого района

Корреспондент портала «Млын.бай» Екатерина Елисеева рассказала Президенту историю ребят из деревни Сороги под Слуцком, которые самостоятельно организовали небольшой фитнес-­клуб в заброшенном здании. Вскоре он был закрыт из соображений безопасности. Корреспондент показала небольшой видеоролик — обращение школьников с просьбой помочь в создании полноценного фитнес-­зала. Президент отреагировал незамедлительно:

— Естественно, мы отреагируем на это. Петришенко (заместитель Премьер-министра. — Прим.) есть здесь? Займитесь этим вопросом.

В школе организовать такой зал лучше было бы. В крупных агрогородках мы так и делаем сейчас комплексы в школе. Дети уже и родителей тащат на эти площадки. Но этот вопрос следует рассмотреть шире, не только в рамках частного случая. Это должно нас подтолкнуть к серьезным размышлениям. Поэтому с министром образования займитесь и мне доложите.

О должности Президента

Журналист «Радио «Свобода» Валентин Жданко поднял тему института президентства в Беларуси. Он уточнил у Александра Лукашенко, какие, на его взгляд, пути «транзита» власти лучше всего подходят для постсоветских стран.

— Обещаю вам, что на тот свет меня с президентского кресла не понесут. Это я вам твердо обещаю. Второе: я вам обещаю, что ради своих детей я не буду удерживать власть и передавать им по наследству. Нет такого желания у детей, ни у одного из них. И у меня такой цели нет — по наследству передать власть.

Должность Президента — это тяжелая должность. Не хочу говорить, что я мучаюсь и прочее. Никто в это не поверит. Когда-­то мучаюсь, когда­-то радуюсь. Но я рад, что меня избрали в свое время первым Президентом Беларуси, я это ценю.

Удерживать власть или, как рассуждают некоторые, что мы с Путиным якобы хотим объединить государства, поделить должности и так далее — этого нет. Публично заявляю — я не первый срок Президент, я уже «наелся» этого президентства. Поэтому загубить страну во имя личных амбиций (чьих-­то и своих) — я никогда на это не пойду. Это значит перечеркнуть все то, что ты делал более двух десятков лет. Поэтому надо успокоиться в этом плане — я не собираюсь свою политическую жизнь продлевать за счет каких-­то выкрутасов или конфигураций.

Все будет нормально, согласно нашим законам. Единственное, как мне сейчас кажется (я это заявление делаю, исходя из нынешнего состояния своего, страны и отношения ко мне), я не смогу не выдвинуть свою кандидатуру на пост Президента. Но это я сейчас так думаю, может же измениться и здоровье, и еще что-­то — и придется по­-другому поступить. И сделаю это, чтобы вы потом меня не обвинили в трусости и не сказали, что я в трудную минуту сбежал. Я выдвину свою кандидатуру, а вы избирайте любого, можете за меня не голосовать. Это будет нормально. Но если что­-то обвалится потом, когда вы выбрали Петрова, а не Лукашенко, — я буду спокоен. И если вы меня в чем­-то упрекнете, я вам скажу: вы же могли за меня проголосовать. То есть я хочу сам себя в этом плане обезопасить.

В прошлую предвыборную кампанию я не вел агитацию и во время предстоящей в случае выдвижения тоже не собираюсь этого делать. Мое дело — обеспечить равные условия для всех кандидатов. Если выберут другого — ни в коем случае не обижусь. Буду понимать, что пришло время, надо уходить.

О Конституции

Продолжая отвечать на вопрос «Радио «Свобода», Александр Лукашенко затронул и тему обновления Конституции.

— Вы не могли не заметить мое поручение членам Конституционного Суда. Я их попросил исходя из нынешней ситуации, обстановки и на перспективу подготовить новую Конституцию. Но сделать это надо не исходя из мнений этих судей Конституционного Суда, не ориентируясь на какую-­либо группу. Мы в целом должны видеть страну, народ. Знать, что у вас дети и внуки, что им потом жить.

Основа у нас есть — нынешняя Конституция. Я поручение сделал, но не знаю, как оно выполняется. Уверен, что судьи Конституционного Суда — очень ответственные люди, и они над этим работают. Но пока мне ничего не предложили, думаю, в ближайшее время что­-либо предложат. Согласитесь, что все­-таки от меня будет во многом зависеть, какой будет Конституция. Но я склонен сегодня к тому, что новую Конституцию нам придется принимать. Может быть, в ней придется усиливать другие ветви власти: исполнительную, законодательную. Может, что-­то надо будет предпринять — но после очень серьезного анализа — по избирательной системе: вводить или не вводить нам пропорциональную систему или остановиться на мажоритарной. Это будет сделать просто: есть уже опыт и России, и Казахстана, и других стран. Мы изучим этот опыт.

Я вам клянусь, что эта Конституция не будет «продавливаться», она не будет приниматься «нахрапом». Все будет абсолютно честно, потому что самым заинтересованным человеком в том, чтобы потом все было хорошо и чтобы в меня не бросали потом палками и камнями, являюсь я.

Важно, чтобы Конституция соответствовала тем реалиям, которые сложатся в нашем государстве.

Я думал над этим вопросом, этот вопрос всегда у меня в поле зрения. Это в голове у любого думающего президента, если он решил закончить со своей политической карьерой, это наиважнейший вопрос. Вы это назвали транзит власти. Я на это шире смотрю. Смотрю, какой будет наша Беларусь, кому она достанется. Это очень тяжелый, очень сложный и очень важный для всех вопрос.

Что касается перспективы, в которой новая Конституция может быть рассмотрена, — думаю, это не пять лет, а гораздо меньше. Хотя сейчас ломать избирательное законодательство, совершенствовать и реформировать его нельзя. Мы должны спокойно провести выборы и заняться нормотворчеством в том числе. Хотя это не приоритет. Надо сохранить стабильность, безопасность, мир в обществе, добавить благосостояния нашему народу. Чтобы было не стыдно перед детьми. Может, на президентских выборах, если я буду в них участвовать, мне придется что­-то конкретное по этому поводу говорить. Но хотел бы к тому времени уже иметь предложения специалистов на руках для того, чтобы сказать: первый вариант Конституции у Президента уже есть, основа, которую мы потом вместе доработаем. Вместе будем думать, кому и какую страну, какой Основной Закон оставить.

О встрече c президентами России, Ирана и Турции в Сочи

Обозреватель телеканала «Беларусь 1» Андрей Кривошеев напомнил Президенту о недавней поездке в Сочи. В частности, о неформальной встрече Александра Лукашенко с президентами России, Ирана и Турции — Владимиром Путиным, Хасаном Рухани и Реджепом Тайипом Эрдоганом.

— Это было очень полезно. Там развернулась дискуссия — больше часа, и мы обсудили все проблемы. Я услышал их точку зрения, позиции, а это очень важно. Получился хороший, теплый разговор. О том, чтобы мы каким-­то образом участвовали в сирийских событиях и разборках, и речи не было.

И потом, что там участвовать? Там ведь объявили об окончании военных действий. Нам там делать нечего. К тому же у меня была возможность заниматься этой проблемой раньше, но я категорически это отрезал: по нашей Конституции мы не имеем права посылать Вооруженные Силы за пределы страны.

Я очень дружен с президентом Сирии Башаром Асадом. И он всегда говорил и сейчас заявляет: мы восстанавливаем Сирию и хотели бы, чтобы вы там работали. Туда все сейчас стремятся. Башар Асад всегда хорошо относится к тому, чтобы Беларусь была представлена там. А лезть в Сирию между иранцами, американцами, турками и россиянами у меня особого желания нет. Даже если рассуждать как военному человеку, что армия должна тренироваться. Я даже боюсь об этом говорить, и это исключено, что я за вашей спиной мог бы там договориться и завтра какой-­то контингент перебросить. Нет в этом никакой необходимости — не нужно и нельзя. Поэтому этот «сирийский синдром», который проскользнул в умах некоторых людей, не имеет под собой оснований.

О пользе «Большого разговора»

На вопрос редактора отдела внутренней политики газеты «СБ. Беларусь сегодня» Дмитрия Крята о том, что полезного Президент выносит для себя после встреч, подобных «Большому разговору», Александр Лукашенко заметил:

— Не стану лукавить и говорить о том, что это меня обогатило. Вопросы, которые вы поднимаете, конечно же, для меня не новы. Для меня важна интерпретация этих вопросов, звучание. Слушая ваши вопросы и рассуждения, я пытаюсь, грубо говоря, заглянуть за кулисы: как вы это понимаете? Могу и совсем просто сказать. Вокруг наших оппозиционных СМИ типа «Свободы», «Еврорадио» и так далее, не говоря уже о Ярославе Романчуке и каких­-то блогерах. Начинается: вот они такие­-сякие. Я вас слушаю и думаю: нормальные люди с нормальным мышлением. Это я не хочу польстить, вопрос не в этом. Вся проблема в том, что редко вы встречаетесь, смотрите друг на друга, дискутируете. Вот вам бы друг другу, по-­народному скажу, морды набить без меня, а потом ко мне прийти после этого, потрепать друг друга. Вот это было бы правильно. Поэтому берем это на заметку, как говорили в советские времена. Администрация Президента будет стараться организовывать в каком­-то формате подобные мероприятия.

При создании Института стратегических исследований (это чисто моя была инициатива, не ищите какие-­то там закулисные дела) подразумевалось, что нам надо центр, где будут собираться эксперты, представители СМИ и так далее. Уверен, что институт поможет этому. Инструмент будет, место будет, где можно собраться, и Администрация Президента это будет делать. Я вам обещаю.

Об «интеграции интеграций»

Еще один вопрос от «СБ. Беларусь сегодня» — о судьбе «интеграции интеграций».

— Что касается «интеграции интеграций» — да, действительно, тем самым мы продемонстрировали всему мировому сообществу, что мы поддерживаем именно этот путь и во внешней политике, и в нашей внешнеэкономической деятельности — на объединение. Не важно, что у Европейского союза своя политика и отношение к России, к Беларуси, да и ко всему ­ЕАЭС или Союзному государству. Тем не менее надо сопрягать эти инициативы, надо идти этим путем, иного не дано.

В свою очередь, министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей заметил, что ситуация на международной арене непростая. Чтобы идея «интеграции интеграций» сработала, важно, чтобы на Западе прониклись идеей сближения, особенно в торгово-­экономической сфере.

— Самый важный для нас вопрос — вопрос безопасности, — продолжил Александр Лукашенко. — В Европе, особенно в связи с Украиной и другими угрозами. Настал момент, когда надо было бы где-­то «Хельсинки­2» собрать и поговорить серьезно, хотя бы на уровне глав государств ОБСЕ собраться… Здесь не рванешь. Надо идти пошагово.

Можно провести параллель с переговорами Дональда Трампа с Ким Чен Ыном. Все ждали: ах, сейчас все подпишем, завтра Северной Кореей будут уничтожены боеголовки, американцы снимут с нее санкции и засыплют долларами. И сегодня претензии президенту США, что он, такой­-сякой, зря туда полетел, ничего не добился и так далее. А сразу ничего не бывает. И крупные вопросы сразу не решаются, особенно там, где задействованы немалые игроки, и особенно на уровне государств.

О признании Крыма

Заместитель редактора отдела политики газеты «Комсомольская правда» (Россия) Алексей Иванов поинтересовался, не настало ли время спустя пять лет после присоединения Крыма к России официально признать этот факт. Александр Лукашенко напомнил, что подробно высказался по этому поводу на инаугурации президента Украины Петра Порошенко.

— Некоторые люди в России от меня требовали, ногами стучали и каблуками: если ты союзник, если ты пророссийский, ты должен то­-то, то­-то и то-­то сделать. Я вынужден был рассказать такую историю. 1995 или 1996 год, Венгрия, Будапешт, сцена, на которой Борис Ельцин, Билл Клинтон, Назарбаев, Кучма, Лукашенко, английский был премьер. Вот мы стоим (а были уже ратифицированы соглашения, выводится ядерное оружие), и Россия, США и Великобритания предоставляют гарантии Украине, Беларуси и Казахстану, откуда было выведено ядерное оружие. Прочитайте это соглашение: неприкосновенность, признание границ и прочее. То есть Крым официально, в моем присутствии, был признан территорией Украины. Это никто и не оспаривал. Но Кучма тогда поставил жестко этот вопрос… И я подписал этот документ. Что вы от меня сегодня хотите?

В России заявляют (Президента я исключаю, мы с ним договорились, и он понимает): вот Лукашенко занял такую позицию! Я вынужден был публично сказать: слушайте, успокойтесь! Думайте немножко дальше, глубже. Может, вам пригодится в этом конфликте такая Беларусь с такой позицией.

О ситуации в Венесуэле

— Возьмите последние события в Венесуэле: абсурд, жуткий абсурд, который был предъявлен со стороны США венесуэльским властям. Они там уже и нового президента определили. Это разве нормально — недавно президентские выборы прошли. Я знаю, что Мадуро их провел честно. Да, есть проблемы. Может быть, не во всем виноваты американцы, но они несут ответственность. И Мадуро говорит, что это благодаря Америке они попали в такую ситуацию. Во многом да, но есть причина и в самих венесуэльцах. Но американцы допустили кучу ошибок своим нахрапом — влезли в Венесуэлу. Недавно опрос был в Венесуэле — 92% считают, что американцы виноваты и хотят захватить страну.

О музыкальных пристрастиях

Обозреватель «Комсомольской правды в Белоруссии» Андрей Осмоловский поинтересовался музыкальными пристрастиями Президента и его отношением к «Евровидению». Вот каким был ответ:

— В моем доме музыки сейчас предостаточно. Я вообще люблю лирическую музыку. Может, не стоило Президенту говорить, но раз уже эту тему затронули — я не большой специалист по классической музыке и очень мало произведений нормально воспринимаю из классики. Но у меня ж появился такой сейчас критик, такой «классик» (младший сын. — Прим.)… Как только схлестнутся друг с другом мой пресс-­секретарь и композитор, мой малыш — это все! Хорошо, что она (пресс-­секретарь Президента. — Прим.)умеет терпеть. И мне достается: «Да ты не понимаешь». Я говорю: «Да, я не понимаю и не люблю». Сейчас он Рахманинова изучает. Не хочу сказать, что у него плохая музыка и прочее. Но некоторые вещи мне не нравятся. Я, может, и понимаю их, но они не нравятся. Я люблю лирику, люблю народную музыку, что-­то, что полегче и покрасивее звучит.

В библиотеке и в кабинете — баян, который мне подарили итальянцы, ручная работа. Супер! Но время ушло, я уже не могу так играть, как раньше, и редко его беру в руки, чтобы от чего-­то отвлечься. А музыка другая звучит, и исполнители другие. Вы видели его (сына Николая. — Прим.) на сцене. У него получается. Поэтому хватает музыки.

О нацотборе на «Евровидение»

— Это имидж страны. Я слежу за отбором. Поручил пресс­-секретарю, Главе Администрации этим заниматься и контролировать, хотя это, в принципе, Главы Администрации вопрос, несмотря на то что министерство соответствующее и Белтелерадиокомпания, основной государственный канал, этим занимаются. Тем не менее предупредил: если вы тратите деньги, кто-­то за них должен нести ответственность. Пусть там небольшие деньги, но деньги тратятся. Кого посылаем? Кто за это должен отвечать? Организатор и жюри. Жюри есть, организаторы известны. Ответите.

Читаю в интернете: давно определено, что кто­-то там поедет и так далее. Ничего нигде не определено… Позицию я свою высказал: должны поехать достойные люди, которые победят в отборе. Я хочу, чтобы вы меня услышали. Те, кто победит! Ни в коем случае никому никаких преференций быть не должно. Победили — поехали. Они будут отвечать, организаторы и жюри. Спросим, особенно с жюри, жесточайшим образом. Потому что, как у ­спортсменов, у творческих работников бывает: свои, чужие, друзья, родственники, братья, любовницы, любимые. Вот начинается выбор. Но частенько не по музыкальному принципу. Этого быть не должно. Должно быть все честно и объективно. Поэтому выбирайте, направляйте и понимайте, что «Евровидение» — это не чисто музыкальный конкурс, это давно политизированный конкурс. И редко бывает, что там победит тот, кто должен победить. Особенно при голосовании на постсоветском пространстве. Вы же видите, за кого голосуют, особенно раньше, до событий в Украине и так далее. Все голоса — по 12 баллов — получала Россия. Не потому, что там были лучшие исполнители, чем в Украине, Беларуси, Грузии или где-­то еще. Потому что принято — Россия, мы всегда были склонны к России. А про Беларусь и говорить нечего — белорусы всегда 12 баллов отдавали россиянам. Есть серьезная политизация по географическому принципу, а сейчас и по каким­-то политическим мотивам. Упрекать за это организаторов «Евровидения» не стоит, в этом мы виноваты сами. Я это к тому говорю, что вряд ли нам удастся победить на этом конкурсе. Но раз не удастся, то надо себя достойно представить.

О реконструкции музыкальной гимназии-­колледжа

Александр Лукашенко, узнав от солиста Большого театра Беларуси Владимира Громова о затянувшейся реконструкции Республиканской гимназии­-колледжа при Белорусской государственной академии музыки, поручил оперативно завершить работы.

— Я попрошу: подъедь, посмотри сам (обращаясь к председателю Мингорисполкома Анатолию Сиваку. — Прим.), потому что пока Правительство развернется, это долго будет. Надо закончить эту «баталию».

О киностудии «Беларусьфильм»

— В ближайшее время мы серьезно посмотрим на эту студию. Посмотрим, куда мы деньги вложили, и немалые. Россияне приезжают, снимают фильмы за месяц­-два, за полгода. Есть на что посмотреть на телевидении. У нас, кроме «Снайпера» и еще пары фильмов, ничего нет. Самое главное — у нас и артисты есть, и кинорежиссеры, которые умеют это делать. А почему не делаете? Вы скажете, что денег нет? На все хорошее деньги мы найдем.

О дальнейшей поддержке культуры

— Много чего сделано. Я уже вот думаю, что в сфере культуры нам ничего не надо строить, у нас всего хватает, только это надо до ума довести и надо, чтобы вы шевелились там сами. И если вы у меня что-­то просите, то вы, пожалуйста, конкретно скажите: мы хотим продолжить съемки фильма «Снайпер», будет не хуже. Я готов профинансировать. Но надо, чтобы вы принесли конкретное предложение. А то у нас творческие и культурные работники привыкли: вот вы нам дайте то, дайте деньги — мы сделаем. Послушайте, лишних денег нет. Деньги выделяются под чьи-­то гарантии и под гарантии прежде всего того, что вы что-­то сделаете, что­-то создадите.

О «Музейном квартале»

Директор Национального художественного музея Владимир Прокопцов пообещал Президенту, что через пять лет возводящийся в центре Минска «Музейный квартал», который объединит здания музейного комплекса, станет уникальным объектом с современными технологиями. Первая очередь должна открыться в 2020 году.

— Надо посмотреть этот квартал. Если там небольшие деньги и надо ускориться, то я помогу. Все равно будем строить, желательно побыстрее. Изыщем без бюджета деньги, но надо посмотреть, много ли там работы и в какие сроки мы сможем при нормальном финансировании это все завершить.

О минском процессе

Корреспондент телеканала 112.ya Алина Блохина поинтересовалась видением перспектив минского процесса по урегулированию ситуации в Украине. Президент отметил:

— Когда нас попросили организовать переговоры, а затем работу контактной группы, я сказал: какие вопросы, пусть приезжают и работают. И мы свято выполняем взятые на себя обязательства. Если надо наше более активное участие в этом — вы скажите, что надо, а мы будем делать. Чтобы меня не обвинили, что я миротворцем рвусь туда. Вы знаете мою позицию: мы сделаем максимум. Что касается формата, я давно сказал: пока американцы не подключатся и не поддержат формат, который существует, и те переговоры, которые прошли здесь в свое время, толку не будет. Так оно и произошло… Я публично призывал, чтобы американцев усадить за стол переговоров этой «нормандской четверки». И я уверен: если бы они поддержали этот процесс, он бы семимильными шагами пошел вперед. Но, по-­моему, там пока все на противодействии.

Европа погрязла в своих проблемах и забыла, что существует этот конфликт. Боюсь, что завтра все об этом забудут и он останется на плечах одной Украины… Хорошо, если мы тут по своему славянскому братству вместе объединимся и что-­то будем делать.

Я сказал одному и второму президентам (Украины и России. — Прим.): вы договоритесь вдвоем, каким путем идти, и мы пойдем этим путем, если вам это будет приемлемо. Если они вдвоем не договорятся, нам влазить в это — эффекта не будет. Важно, чтобы они договорились. Все зависит от двух президентов. Но больше, наверное, от украинского. Я Петру Алексеевичу (Порошенко. — Прим.) говорил: «Война где идет? На территории Украины. Кто больше всех должен быть заинтересован в том, чтобы ее не было? Президент Украины. Потому что это у тебя, в твоем доме».

Президент Путин, я это точно знаю, не хочет никакой эскалации. Из ситуации нужно выходить так, чтобы это было красиво и достойно для той и другой стороны.

О пожелании женщинам

Заместитель председателя Совета Республики Марианна Щеткина предложила Александру Лукашенко, напомнив о начале весны, что­нибудь пожелать белорусским женщинам.

— Если навскидку, то побольше детей. Это была бы польза и для женщин, и для нас, мужиков. И для страны очень важно. Но самое главное я скажу накануне 8 Марта, обещаю.

По семейной политике мы еще решение не приняли, мы обсудили, но в ближайшее время мы примем решения — они должны быть беспрецедентными.

 Главное — это жилье. Если третий ребенок родился и ты, условно, получаешь бесплатно квартиру от государства — думаю, будут рожать.

О том, тяжело ли быть Президентом

Прозвучал вопрос от юного телезрителя канала ОНТ: тяжело ли быть Президентом?

— По-­разному бывает. Президенту бывает и тяжело, и интересно, но легко никогда не бывает. Легкость и интерес, если что­-то получилось, особенно значимы. А трудностей в любой профессии хватает.

Текст встречи и фото с официального интернет-портала Президента Республики Беларусь